Уральское эхо

Командированные пытались ковать железо, пока горячо, но не на того напали. Владелец вытяжных сапог оказался тертый малый. Лыков начал его стращать:

– У меня два свидетеля, что ты целил мне в спину! Это военно-окружный суд и виселица. Так что говори, кто тебя послал.

Варнак в ответ рассмеялся:

– Какие еще два свидетеля? Вашескородие не в счет, а фараон спиной стоял и ничего не видал. Мой голос против голоса грекоса. И что?

– Не понял, дурак? Ты в полицейского полковника хотел стрелять. Думаешь, тебе это с рук сойдет?

– Не полковника даже, – присоединился Азвестопуло. – Чин пятого класса, почти генерал!

Арестованный только пуще веселился:

– Незаконное ношение оружия – все, что мне могут пришить. Месяц-два арестного дома. А прочее… В Питере есть такой адвокат, армянской нации. Он приедет и мокрого места от вас не оставит. Стращайте паназырей[96], а меня уж поздно…

Лыков представил, как Аванесян разделывает его под орех, и отступился. Он помнил, что Положение об усиленной охране доживало последние дни, но еще действовало. И полицмейстер своей властью укатал бандита в кутузку до конца октября.

В это же время из тюрьмы выпустили Парамона Иванова – за недоказанностью. Весело насвистывая, тот направился сразу в Мельковскую слободу. Пробыв во флигеле четверть часа, он пешком почесал на винный склад номер шесть. За ним незаметно следовал филер. Пока все адреса, которые навещал отставной фельдшер, полиции были знакомы. Сыщики ждали новых, и не ошиблись.

Вечером Иванов взял билет на поезд Пермской железной дороги до поселка Теплая Гора. Там находился большой металлургический завод, принадлежащий наследникам графа Шувалова. Поселок стоял на берегу реки Койва, притока Чусовой. Именно заводу вот уже два года подчинялась контора Крестовоздвиженских промыслов. Контора находилась в деревне Золотые Промысла, на берегу маленькой речки Полуденка. Она впадала в Койву в пятнадцати верстах выше по течению, да еще до самой деревни вверх по речке следовало добираться десять верст. Золотые Промысла стояли в самом центре Крестовоздвиженской дачи наследников Шувалова. Та примыкала к Бисерской даче того же Шувалова. Которая, в свою очередь, соседствовала с Нижне-Туринской казенной дачей Гороблагодатского округа. Эти три дачи являли собой настоящий русский Клондайк. В них уже больше полувека добывали не только золото с платиной, но даже алмазы. Платиновые россыпи в ложе рек Полуденка и Ис с притоками были самыми богатыми в мире!

В Золотых Промыслах Полуденку перекрыли плотиной и создали большой пруд, в котором уже много лет работала на выемку грунта драга. Такие же драги мыли наносы по рекам Простокишенка и Покап. Платиноносный район тянулся на сто верст, до самого Качканарского рудного поля.

Сыщикам стало ясно, что Иванов получил приказ усилить скупку драгоценных металлов. Так и оказалось. В Теплой Горе уже несколько дней жил один из топтунов ГЖУ. Он изображал из себя самостоятельного торговца и налаживал связи со старателями. Терся возле чайных, прикупал потихоньку песок, подружился с урядником. На другой день после приезда в поселок Парамон пришел к торговцу. При фельдшере состояли два бугая. Иванов достаточно вежливо предложил продать ему уже купленную платину и больше ею не заниматься. Есть золото, иногда попадаются сверкальцы[97] – вот их и скупайте, уважаемый. А не то…

Филер беспрекословно уступил полфунта приобретенной платины и даже договорился с важным человеком об охране. За рубль в день. Они выпили бутылку водки и разошлись довольные друг другом. Опытный жандармский унтер-офицер указал в донесении: Парамон Иванов – фигура слабая и ничего толком наладить не сумеет. Значит, в скором времени жди самого Графа Платова.

Однако у питерцев были причины думать иначе. Вот-вот приедет Лыкошин. К его появлению у полиции уже должны быть на руках веские улики против управляющего Березовским товариществом. Все упиралось в ювелира Мутермильке. Точнее, в золото. Ювелир должен получить краденый металл, сплавить его и отдать назад Обергаузу. Тут их обоих и возьмут с поличным. Но товарищ министра ожидается 26 августа. А воры-начальники привозили золото на аффинаж в последних числах месяца.

Сыщикам повезло. Добыча в августе оказалась на редкость удачной, и воры всполошились. Рыжья накопилось так много, что его решили сплавить двумя партиями. Осведомитель Татаурова в товариществе сообщил об этом, и напротив владения Мутермильке спрятали засаду.

Утром 24 августа напротив единоверческой церкви, что на Сибирском проспекте, остановилась крытая повозка. Кучер держал на коленях винтовку. Из кибитки выбрался крепкий малый, в каждой руке он держал по кожаному мешку. Следом появился солидный дядя в добротной тройке, он был налегке. Сам кассир-артельщик Березовского золотопромышленного товарищества господин Музыкин! Гости скрылись в дверях ювелирного магазина. Вышли они оттуда через полчаса и уехали обратно в завод. А следом нагрянула полиция.