Уравнение Гровса с тремя неизвестными

— А теперь самое главное, — многозначительно произнес Гровс, — об этом знает строго ограниченный круг, и прошу Вас, пусть тайна останется за семью печатями! Это в Ваших же интересах. После отражения Арденнского наступления гитлеровских войск, наша военная разведка обнаружила три невзорвавшихся немецкие атомные бомбы! Сначала нашли две, а спустя десять дней обнаружили третью. Я вылетал туда и работал на месте не только с армейской разведкой, но и привлекал ученых из миссии «Алсос» во главе с Гоудсмитом. На осмотр третьей бомбы я пригласил прибывших во Францию на усиление миссии «Алсос» Клауса Фукса, конструктора Дэвида Грингласса, физика-экспериментатора Артура Филдинга и, конечно же, Сциларда. Все они подтвердили, что эти штуковины есть настоящие атомные бомбы.

— Этого не может быть, — в растерянности выдавил из себя Оппенгеймер, — у немцев не может быть атомной бомбы…

— Будьте уверены, Роберт, я лично видел эти штуки, — заверил Гровс, — они поражают величиной, каждая весом около пяти тонн. Эти бомбы были сброшены с самолетов в начале наступления немцев в Арденнах на позиции наших войск, но три болванки не взорвались, зарывшись в землю.

— Если они не взорвались, — возмущался Оппенгеймер, — то это может быть всего лишь устрашающая операция Гитлера, чтобы мы подумали, что у него уже есть атомная бомба… Кто докажет, что это не так?

— Есть доказательства, — спокойно отвечал Гровс, доставая еще одну папку из своего стола, — одна бомба все-таки взорвалась и уничтожила наши 18-ю и 106-ю пехотные дивизии. Вот полюбуйтесь, во что превратились солдаты, автомашины, окопы и близлежащие деревни…

Гровс протянул Оппенгеймеру пачку фотографий, на которых были запечатлены последствия взрыва. Тот стал лихорадочно просматривать снимки, выражение его лица менялось от крайнего удивления до злобной гримасы. Гровс понял, что факт наличия у немцев атомного оружия больно ударил по тщеславию Оппенгеймера.

— Этого не может быть, — шептал Оппенгеймер, — я не могу в это поверить…

— Эйзенхауэр тоже не верил, — констатировал генерал, — пока не прочел надписи на бомбах. На одной из них стоял знак элемента «U-235», а на двух других — «Pu-239». На каждой бомбе красовалось слово: «Vergeltungsschlag», что в переводе означает: «Удар возмездия»…

Воцарилась тишина, Оппенгеймер продолжал смотреть фотографии, а Гровс, откинувшись в кресле, закурил и внимательно наблюдал за реакцией своего заместителя. Роберт начинал успокаиваться, но растерянность не покидала его. В это время на ученого жалко было смотреть, казалось еще немного и он заплачет от досады.

— Они все-таки обошли нас, — шептал Оппенгеймер, шурша фотоснимками, — чёрт бы побрал этих немцев… А где сейчас эти бомбы, Гровс?

— Они плывут сюда на корабле в специальных контейнерах, коллега, — с улыбкой информировал генерал, — мы планируем доставить их в Лос-Аламос для детального изучения и возможно разборки! Операция строжайше засекречена, чтобы ни одна душа в мире не узнала об этом.

— Подожди Лесли, — перебил его Оппенгеймер, называя по имени, — ты сказал, это в моих интересах. Что ты имел в виду?

— Мы испытаем один из трофеев, как нашу собственную разработку, — информировал генерал, — и никто в мире не сможет опровергнуть этого факта! Главное сейчас сохранить тайну и продолжать работу. Я распорядился часть твоих подопечных, направленных в миссию «Алсос» вернуть назад в лабораторию. На корабле вместе с бомбами сюда прибудут Фукс, Грингласс, Филдинг и Сцилард со своими помощниками. Им поручено исследовать драгоценные находки.

— А почему ты решил не всех вернуть? — растерянно спросил Оппенгеймер.

— Остальные продолжат поиски разработчиков этих бомб, расчеты, документы и запасы обогащенного урана, — завершил беседу Гровс, — а теперь можешь идти отдыхать и набираться сил.

Оппенгеймер вышел из кабинета Гровса в состоянии аффекта. Он, как робот вошел к себе и уселся в кресло. Обе новости, сообщенные Гровсом, шокировали и первая из них о том, что жена Китти состояла когда-то в первом браке с Джо Даллетом и была коммунисткой, вызвали у него воспоминания далеких дней знакомства с этой женщиной. Сама Китти никогда об этом не рассказывала, что само по себе было подозрительно. Почему? Зная это в 40-м, он никогда не женился бы на ней, ведь с Джейн пришлось порвать именно из-за ее коммунистических убеждений!

Спустя год после свадьбы чету Оппенгеймеров пригласили в салон госпожи Брамсон, где собирали пожертвования в помощь ветеранам войны в Испании. На нем Китти познакомила Роберта с Хейфецом, присутствовавшим там, в качестве советского вице-консула в Сан-Франциско. Откуда жена знала его? Об этом Китти ни разу не обмолвилась с Робертом! Кроме того, на том же собрании Хейфец познакомил Китти с русской Лизой Зубилиной, супругой секретаря посольства СССР в Вашингтоне, после чего та стала ее закадычной подругой. Жена часто звонила ей, переписывалась и даже ездила в гости. Лиза тоже неоднократно бывала в квартире Оппенгеймеров и каждый раз они с Китти уговаривали Роберта принять в секретный проект какого-нибудь общего знакомого.