Уравнение времени

Николай еще какое-то время сидел, уставившись на окно. Слушал, как завывала вьюга. И думал — о том, что, кажется, он обрел друга. И веру — в то, что все будет хорошо.

Глава 14, в которой Звеновой находит ту самую ученическую тетрадь

То и дело гудя, поезд плавно набирал ход.

Позади остался завтрак — яичница с беконом и горошком, бутерброды с сыром и кофе с молоком. Магистр от еды и кофе отказался. Сам себе заварил чаю — лакал из миниатюрной пиалы, пока Саша и ее товарищи разделывались с яичницей.

Признаться, Саша все ждала, что Магистр спросит, как и грозился, о «результатах раздумий». Но тот почему-то предпочел молча лакать чай.

«Странно, — наблюдала за упитанным на вид куратором девушка. — Когда же он ест? В лаборатории я тоже не замечала за ним страсти к еде…»

Не успела Саша так подумать, как рысь бросил на нее такой взгляд, что воспитанница предпочла выкинуть эти и подобные им мысли из головы.

— Вот и правильно, — сказал Магистр вслух. — Вы вот что, ребятки! Езжайте-ка в контору все вместе. Саша, проведешь ребят в лабораторию.

— А им разве не надо будет выбирать куратора? — Девушка непонимающе уставилась на рыся.

— Нет, не думаю, — покачал головой тот. — А если и надо будет, то тебе же проще.

Окончательно запутав воспитанницу, рысь отвернулся, всем своим видом показывая: разговор окончен.

И вот поезд шел — по тоннелям, мимо долин, меж высоченных деревьев… Парни не спали — разглядывали пейзажи и делились впечатлениями. Саша недоумевала: что же они вчера такого раскопали, что так спелись? С ней они не разговаривали, лезть в душу против воли Саша считала бессмысленным. А тут еще, по мере того, как поезд приближался к станции «МИ», девушкой начало овладевать смутная тревога. Едва поезд остановился, Саша буквально выскочила из вагона и понеслась по направлению к институту. Парни едва за ней поспевали.

— Бес беспокойства, не иначе, вселился в сестренку! — Мел сугробы развевающейся рясой Амвросий.

— Вот что плотный завтрак с людьми делает, — вторил ему Звеновой. — Сашка, не торопись так, а то вспотеешь и простудишься!

Но девушка не слушала парней. Беспокойство переросло в уверенность: что-то случилось! Девушка взлетела по лестнице и буквально ворвалась в здание.

За ней бежали монах и молодой ученый.

***

На этот раз Сашу и ее друзей никто не встречал — огромный холл был пустым.

Из холла девушка повернула налево, в магическое крыло. Краем уха она слышала, как чертыхнулся Звеновой и было удивилась этому… но потом все-таки вспомнила, что Николай работал здесь, в далеком 2068 году. Наверняка в правом крыле, «информации», а не «магии».

«То есть, будет работать в крыле информации», — поправила Саша саму себя.

Мысль о том, что парень так и не рассказал, почему вернулся в 2018 год, мелькнула и пропала: что-то назревало, висело в воздухе грозовой тучей.

Предчувствия девушку не обманули. Рядом с лабораторией «Гармонии и милосердного воздаяния» было многолюдно. Если, конечно, можно было назвать людьми большого черно-белого рыся и трех здоровенных барбосов. Да и в человечности яги Прасковьи и политикана Лаврентия Петровича, присутствовавших тут же, Саша очень сильно сомневалась.

— Так какая же ваша воспитанница — защитница? — вопрошал Лаврентий с видом уверенного в стопроцентной правоте прокурора. — Двоих под гильотину судьбы подвела!

— А вот это вы, батенька, напраслину возводите. — Магистр восседал верхом на Снежном. Черныш и Конопуш стояли рядом, добавляли веса своим присутствием. — Гильотина и так висела над головами тех недобрых молодцев, она была готова сорваться в любой миг. Так что, милейший, вы зря настолько поспешны в суждениях.

Лаврентий Петрович ничего не ответил рысю. Но Саша заметила, как один из перстней на правой руке политика вспыхнул, а вслед за ним сверкнула и брошка-трилистник на груди Прасковьи.

— Ты мог и ошибиться, перебежчик! — мигом вскинулась та.

Она снова была под личиной юницы. Пронюхала, что Саша придет не одна?

— Ах, Прасковья-Прасковья! — укоризненно покачал головой рысь. — Не слушала бы ты… всяких-разных. Весу в гильотине было около абсолютной тонны. И блеск был уже алмазный. По этим параметрам я и наводился.

«По параметрам? — Саша слушала перепалку с открытым ртом. — Наводился?»

Какую такую тонну можно намерить у все-таки эфемерной субстанции, которую представляла собой гильотина?

Но если в случае гильотины можно было, хоть и с натяжкой, но понять, о чем идет речь, то претензии оппонентов Магистра Саше были решительно непонятны. Они там были, в кафе том? Людоедов тех мерзостных видели? Наверняка ведь, нет! А туда же, на нее наговаривать…

И, надо сказать, удивлялась не только Саша. Звеновой хмурил лоб, пытаясь сообразить, в чем смысл претензий к Магистру и Александре. Колкие слова в адрес девушки он попросту игнорировал. И монах Амвросий брань не замечал: с величайшим отвращением смотрел он на якобы юницу. Псы тоже принюхивались к Прасковье. Которая затравленно и очень зло смотрела на Сашу.