Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка

4. Общее и публичное55

В прошлом столетии появилось понятие «публичного», под которым подразумевали «государственное». Часто «публичное» уравнивалось с «национальным» или «государственным», то есть принадлежавшим государству или правительству; или же оно предоставлялось государством или каким-то государственным институтом, например муниципалитетом или администрацией любого из уровней. Государство выступает как противовес рыночной экономики, являясь институтом, компенсирующим или смягчающим негативные эффекты рыночного функционирования. Для этого оно предоставляет различные формы социальной, экономической или правовой защиты. Эта система продержалась недолго, прижившись лишь после Второй мировой войны исключительно в европейских государствах всеобщего благосостояния. Таким образом, в течение долгого времени социальные движения адресовали свои требования государству. Оно должно было обеспечивать и соблюдение прав граждан, и социальное равновесие; ему же вменялось управление государственной (public) собственностью.

Тем не менее современное государство возникло параллельно капиталистической рыночной экономике и с самого начала задавало политические рамки, определяющие функционирование и рост рынка. Государственным приоритетом являлись защита и продвижение частной собственности, и потому с первых дней существования государство в штыки принимало идею совместности. Государству вменялось смягчение социальных конфликтов – за счет соцзащиты или же репрессий, а зачастую и того и другого. Государство создает политические, социальные и правовые условия для функционирования капиталистического рынка. Тем самым оно вынуждает социализируемых граждан настолько усвоить логику и требования рыночной системы, чтобы им больше было не по силам ни представлять, ни уж тем более воплощать альтернативные сценарии, существующие вне логики рынка. Государства никогда не защищали совместность. Правительства с самого начала активно участвовали в огораживании, ставшем значимой предпосылкой для успешного развития капитализма. На заре английской промышленной революции практиковались «парламентские огораживания», которые мы можем наблюдать и сегодня, когда, к примеру, ЕС принимает законы, ограничивающие доступ в интернет или же запрещающие фермерам взаимообмен семенами и грозящие последним судебными преследованиями.

В то же время многие потеряли веру в то, что государство желает или вообще имеет основания выступать от их имени и гарантировать их права. Они выступили против рынка и государства. Некоторым захотелось взять дела в свои руки. Решившись, они взялись кодировать самые разные ресурсы коллективного использования как «общедоступные» (common): водо- или энергоснабжение, жилую застройку, здравоохранение и даже городское планирование и использование публичных пространств. Но насколько осмысленно нарекать все эти разные вещи совместностями? И достаточно ли заменить термин «публичное» понятием «совместности»? В чем их отличие и что значит воспринимать «публичные» вещи, такие как государственные услуги и пространства, с позиции совместностей?

Исторически сложилось так, что профессиональные политики никогда полностью не отказывались от публичных дел, а граждане – не решались заниматься лишь своими частными обязанностями. Согласно Аристотелю, по природе своей человек является политическим животным, социальным существом, вместе с другими создающим сообщество. Греческий полис был возможен и существовал именно потому, что все свободные взрослые граждане принимали участие в управлении и обеспечении государства. Обе процедуры проходили на публичных сборищах всех горожан, образующих государство. Хотя женщины и рабы не были включены в этот процесс, такое исключение на той исторической стадии не компрометировало общую идею, которую и сегодня можно использовать для учреждения «публичного».

То же можно сказать и о городах с муниципалитетами; латинский термин municipium обозначал «свободное поселение; город, граждане которого обладали привилегиями римских граждан, но подчинялись собственным законам». Municipium образован словами munus («услуга обществу, долг, работа») и communis («скрепленные вместе»)56. Это более или менее точно описывает, чем являлись общины для английских фермеров.

Воспринимать государство и «публичное» с позиций совместности значит вернуть себе государственную и публичную сферу. Именно этим и заняты сегодня многие люди в разных уголках мира. Они действуют, берут ответственность на себя и заявляют: «это принадлежит нам – мы хотим решать, что здесь происходит». Они требуют, чтобы города подчинялись гражданам. Городская администрация может устроить инфраструктуру и управлять процессами, но лишь в соответствии с решениями горожан, под их надзором. Можно сказать, что за счет гражданского надзора инфраструктуры и товары впервые действительно становятся публичными товарами, услугами и пространствами. Термин «публичное» переживает эмансипирующий разворот.