Читаем Urban commons. Городские сообщества за пределами государства и рынка полностью

В силу означенных причин можно расценивать парк Гляйсдрайек и предшествовавшую его появлению борьбу как гражданскую платформу, принимающую разные группы интересов, вынужденные взаимодействовать. С одной стороны, проблемы обсуждали внутри сообщества; с другой – сообщество взаимодействовало с противостоящей стороной: государством, инвесторами и планировщиками.

Роль городских совместностей в официальных процедурах территориального планирования

Обратившись к борьбе за парк Гляйсдрайек, можно проанализировать роль городских совместностей с двух позиций. Мы можем описать производство совместностей как инструмент прерывания, нарушения планировочных процессов, запущенных по инициативе сверху, или же – как основание для общественного участия в официальных процедурах планирования.

Остановка инициативы сверху: производители совместности парка Гляйсдрайек смогли успешно отменить грандиозные замыслы берлинского правительства по строительству инфраструктуры и созданию туристических мест. Им удалось сохранить по крайней мере часть земли, которую они объявили своим общим ресурсом. Для этого применялось два метода. Во-первых, они открыли неиспользуемые площади широкой общественности, запустив временные активности (игровые площадки, городские сады) и объясняя на публичных встречах или при помощи выставок возможный потенциал использования (необычная природа, глоток чистого воздуха для близлежащих районов, исторические памятники, пространство для экспериментов/творческого самовыражения). Действуя таким образом, они привлекли внимание и поддержку широкой публики. Во-вторых, они направили свою коллективную силу на оформление официальных исков против планируемых проектов и никогда не останавливали протест.

Запуск процесса соучастия: партисипаторный подход к ландшафтному проектированию сразу был обозначен в проектной документации на конкурс по разработке парка Гляйсдрайек, обнародованной в 2005 году502. Правительство, наученное долгой историей протестов, осознало, что сейчас необходимо подключать общественность к разработке проекта на самых ранних стадиях, и запустило новую форму общественного соучастия (ранее упоминавшуюся рабочую группу PAG). Конечно, соучаствующее планирование было изнурительным делом503. Каждая группа участников: жители, планировщики, заказчик в лице правительства – преследовала свою цель, конфликтующую с другими. Итоговый проект можно представить как компромисс, впрочем достаточно успешный: общественный парк открыт для всех и каждого, предлагает множество активностей для досуга и отдыха, сохраняет дикую природу и здания, здесь же располагаются садовые участки. Тем не менее парк значительно меньше, чем этого хотелось бы жителям, и лишь малая толика диких растений была сохранена. Инвесторы возвели апартаменты класса «люкс» на большей территории, чем изначально было договорено, обратив парк в престижный градостроительный проект504, привлекающий не только жителей Берлина, но и туристов505.

Оба примера показывают, что едва ли хоть одна инициатива по планированию территории Гляйсдрайек, запущенная сенатом или строительными компаниями, обходилась без протестов и столкновений с производителями совместности. Конечно, общий накал спадал с течением времени, и если поначалу идеи и протесты жителей попросту игнорировались, то к концу процесса производители совместностей стали активными, хоть и не до конца равноправными участниками планировочного процесса.

Этот пример показывает, что производство совместностей в рамках городского девелопмента может принимать форму политического действия. Городские совместности неспособны к полностью автономному существованию и частично зависят от государственной и рыночной систем. Тем не менее коллективная сила городских совместностей способна влиять на диалог разных стейкхолдеров и приводить к изменениям в политическом процессе принятия решений.

Можно ли считать парк Гляйсдрайек моделью для городского соучаствующего планирования?506

История парка как городской совместности наводит на несколько интересных мыслей, связанных с культурой городского планирования:

1. Городские совместности можно расценивать как индикатор, выявляющий актуальные потребности определенных групп жителей (например, пространство для общих активностей, отдыха от города и т. д.).

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia Urbanica

Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике
Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике

Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них. Вопрос о теоретических инструментах, позволяющих описывать подобные закономерности, становится в книге предметом критической дискуссии. В частности, авторы обсуждают и используют такие понятия, как «городской габитус», «воображаемое города», городские «ландшафты знания» и др. Особое внимание в этой связи уделяется сравнительной перспективе и различным типам отношений между городами. В качестве примеров в книге сопоставляется ряд европейских городов – таких как Берлин и Йена, Франкфурт и Гамбург, Шеффилд и Манчестер. Отдельно рассматриваются африканские города с точки зрения их «собственной логики».

Коллектив авторов , Мартина Лёв , Хельмут Беркинг

Скульптура и архитектура
Социальная справедливость и город
Социальная справедливость и город

Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России. Работы Харви, тесно связанные с идеями левых интеллектуалов (прежде всего французских) середины 1960-х, сильнейшим образом повлияли на англосаксонскую традицию исследования города в XX веке.

Дэвид Харви

Обществознание, социология
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна
Не-места. Введение в антропологию гипермодерна

Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна. Марк Оже – директор по научной работе (directeur d'études) в Высшей школе социальных наук, которой он руководил с 1985 по 1995 год.

Марк Оже

Культурология / Философия / Образование и наука
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура

Похожие книги

Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?
Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?

Люди врут. Ложь пронизывает все стороны нашей жизни – от рекламы и политики до медицины и образования. Виновато ли в этом общество? Или наш мозг от природы настроен на искажение информации? Где граница между самообманом и оптимизмом? И в каких ситуациях неправда ценнее правды?Научные журналисты Шанкар Ведантам и Билл Меслер показывают, как обман сформировал человечество, и раскрывают роль, которую ложь играет в современном мире. Основываясь на исследованиях ученых, криминальных сводках и житейских историях, они объясняют, как извлечь пользу из заблуждений и перестать считать других людей безумцами из-за их странных взглядов. И почему правда – не всегда то, чем кажется.

Билл Меслер , Шанкар Ведантам

Обществознание, социология / Научно-популярная литература / Образование и наука
Азбука аналитики
Азбука аналитики

В издании рассматривается широкий спектр вопросов, связанных с методологией, организацией и технологиями современной аналитической работы. Показаны возможности использования аналитического инструментария для исследования социально-политических и экономических процессов, организации эффективного функционирования и развития систем управления предприятиями и учреждениями, совершенствования процессов принятия управленческих решений в сфере государственного и муниципального управления. Раскрывается сущность системного анализа и решения проблем, приведены примеры успешной прикладной аналитической работы.Издание будет полезно как для профессиональных управленцев государственного и корпоративного сектора, так и для лиц, желающих освоить теоретические основы и практику аналитической работы.

Юрий Васильевич Курносов

Обществознание, социология