Урманы Нарыма. Роман в двух книгах

Есть факты, когда плохо организовано общественное питание, рабочие затрачивают на обед по пять часов, месят грязь, добираясь до вагона-столовой. Видели мы однажды такое на Васюгане, у вышкомонтажников. Занялись тут же этим житейским делом, поставили вагон-столовую рядом с монтажной площадкой и «проблема» исчезла. Руководителя должен интересовать не только план, а все, чем живут люди, тогда и производство пойдет в гору…

В управлении, в конторах работники получают высокие оклады, длительные отпуска и другие льготы от государства. Но кое-кто из них забыл, что их материальные блага начинаются с тонны нефти, поставленной народному хозяйству. Все северные льготы установлены не за проживание на севере, а за работу в этих нелегких условиях. Таким «конторщикам» надо начинать и заканчивать рабочий день вместе с рабочими, всячески содействовать высокопроизводительному труду… Мало желать блага, нужно уметь его добывать. Как? Из чего? И за счет чего? Об этом мы говорим как-то вскользь, в целом и общем. Между тем важно показать, как труд каждого вливается в труд всей страны, становясь основой улучшения жизни людей…

Латунин допил остатки чая в стакане: чай уже был холодный. Затем на отдельном листке записал, что надо не забыть коснуться вопроса о пьянстве… Ни о какой настоящей борьбе с этим злом не может быть и речи, если, к примеру, пьянствует мастер, прораб или, скажем, какой-нибудь другой руководящий работник. Повысить ответственность родителей-коммунистов за воспитание своих детей. Эти вопросы на уровне государственной политики… Для человека коллектив, в котором он работает, должен быть своего рода и родным домом, и семьей, и школой… Отбор людей дело нелегкое, но крайне необходимое, равно как и воспитание. Ведется эта работа медленно. Если не придать ей новый толчок, то некоторые товарищи могут нужное дело засолить. Ленин однажды сказал: «Все искусство управления и политики состоит в том, чтобы своевременно учесть и знать, где сосредоточить свои главные силы и внимание»…

Викентий Кузьмич поднялся из-за стола и, подойдя к окну, открыл его шире. Аромат черемухи, смешавшись с йодистым запахом разбухшей от влаги листвы тополей, приятно опахнул лицо. Латунин представил, как сейчас хорошо на лугу, где-нибудь близ осочного озера. Вот бы там посидеть у огня, подышать горьковатым дымком, поглядеть на разлив, на дрожащее вдали марево, услышать шелест утиных крыльев… Когда-то ему это было доступно, но теперь такие радости напрочь ушли из жизни. Дела и заботы давят, и нет им конца. Они стучатся, врываются, точно ветер, требуют четкого осмысления и конкретного действия. Какой там костер, лодка на озере, если время расписано по минутам и в отпуск уходишь зимой. В морозную пору года снега выручают, лыжи. Пройдешь километров восемь, надышишься холода, напьешься после прогулки горячего чая с моченой брусникой — и опять за дела.

Летом нормального отдыха не получалось.

Вспомнилось посещение завода резиновой обуви. Это был год начала его работы первым секретарем. Завод был переведен сюда, как и многие в городе, в начале войны из Ленинграда. Здание старое, оборудование изношенное, а продукции в развивающемся болотном краю требовалось все больше. Наметили меры по реконструкции, по вводу новых технологических линий. Директор завода, обрадованный такой поддержкой, вынес Латунину пару литых болотных сапог.

— Просим принять, Викентий Кузьмич, в память о посещении.

— Сувениров я не беру, — строго сказал Латунин. — И чтобы впредь… — Он спросил цену, ему назвали. Отсчитав и выложив деньги, кивнул заведующему общим отделом обкома Геннадию Федоровичу Кузьмину: — А теперь можно взять… в знак того, чтобы все наши планы по реконструкции предприятия осуществились. Деньги за сапоги оприходуйте через кассу…

Директор завода стоял пунцово-красный, говорил что-то путанно о рыбалке, охоте, что-де резиновые сапоги пригодятся, и благодарил за визит…

Эта нечаянная покупка так и лежала где-то на антресолях нетронутой.

Какая рыбалка! Какая охота!

Посмотреть на весеннюю природу и то не было времени. Новый день, как и вчерашний, как и многие сотни дней, будет тугим, спрессованным. На десять часов он пригласил Мержина. Николай Филиппович двумя днями раньше вылетает в Москву, начнет там решать вопросы по нефтеобъединению самостоятельно, потом они должны вместе пойти в Миннефтепром и Госплан. С Мержиным нужно как следует поговорить, поддержать дух…

4