Уроборос

Конечная станция словно бы отдалилась, но не стала менее яркой, как многие сны и кошмары до нее. Влад помнил все до самой мелкой детали и мог слово в слово повторить разговоры. Они не были бредом! Но и явью – тоже. А вот тащивший его куда-то по темному туннелю Алексей являлся самой что ни на есть неприятной реальностью, и противопоставить ему Симонов пока не мог ничего.

Глава 2

Тяжелые шаги и шуршание гулко отдавались в темноте туннеля. Алексей явно нервничал и ругался так, как никогда не позволял себе на станции, луч фонаря в его руке метался из стороны в сторону. Беседовать с ним не хотелось, Влад молчал. Вспоминался Кай и то, как он заговорил кривоногого, да и носатый отвечал ему, пока не свихнулся окончательно. Вот только Симонов точно не сумел бы так. Сын казначея уж скорее вырубил бы его снова, чем начал посвящать в свои планы. Терять сознание вновь не хотелось, несмотря на что-то очень неприятное, ожидающее впереди.

– Ну ничего, – пропыхтел Алексей, – недолго осталось.

«Привычка разговаривать с самим собой распространена у смельчаков, решающихся в одиночку вступить во тьму подземки. Людям сложно в почти полном информационном вакууме, и они пытаются вытеснить его хотя бы звуком собственного голоса», – объяснял когда-то Винт. Сам он и на станции порой бурчал чего-то под нос.

Кай в их первую встречу насвистывал мелодию, чем-то неуловимо напоминавшую звучание туннеля, открывшееся Владу перед нахождением мертвой Марии. Вот и сын казначея начал говорить сам, без каких-либо наводящих вопросов. Симонову осталось лишь слушать, запоминать и в бессильной злобе кусать губы. Увы, ни вывернуться из рук врага, ни убить либо обезвредить Алексея он не мог: руки и ноги были надежно скручены проволокой, а в теле поселилась чудовищная слабость. Очень хотелось прикрыть глаза, ускользнуть в очередное видение, в котором точно не будет черноты, тошноты и головной боли. Парень держался, не позволяя себе отключиться. Холод и сырость, проникая сквозь ткань комбинезона, наверняка, местами уже превратившуюся в лохмотья, помогали ему в этом. Алексей тащил его, как придется: то волок, подхватив под мышки, то за ноги, спиной по полу.

«Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы», – невольно вспомнилась детская считалочка. В том, что они отклонились от основного туннеля, имелись свои плюсы: железнодорожных путей на полу не было. Владу хоть и доставалось от неровностей и камней, но с постоянным битьем о бетон и металл подобное, разумеется, не шло ни в какое сравнение.

– Почему же мне так не везет? – проговорил сын казначея, цедя слова сквозь зубы. – Вроде ж немного народу на станции, а неподдающихся – уйма.

«Неподдающиеся – это те, кто обладает иммунитетом к ментальному воздействию», – догадался Симонов, а Алексей тем временем принялся перечислять:

– Сталкеры, что один, что второй: к ним и приближаться-то стремно. Этот… прости хосподи, дозорный… Маша…

Он умолк на пару мгновений, прислушиваясь к невесть откуда возникшему звуку: то ли свисту, то ли шепоту. Если б Влад и сам его не расслышал, решил бы, будто сын казначея окончательно поплыл мозгами.

«Впрочем, мог и двинуться на почве возникновения симбиотической связи», – решил парень, поскольку Хрящ-младший умудрился различить в неясных звуках слова и даже ответить на них.

– Я не хотел, – сказал он, словно оправдываясь. – Маша мне нравилась. Я желал, чтобы она стала, как я. Ну… не такая же, но близко. Она слушалась меня, но на самом деле обманывала!

Симонов стиснул зубы, однако это, казалось бы, совершенно обычное действие стоило ему головокружения и подступившей к горлу дурноты.

– Не хотел… Не хотел… Не хотел… – повторял тем временем Алексей, как заведенный. – Я привел бы ее в логово. У нас тоже было бы потомство.

«Наверное, действительно не хотел, – подумал Влад. – В его понимании, разумеется: все же камень взял и ударил ее по затылку, раскроив череп. Но скармливать тело кровожадной твари он не стал. Или землеройка попросту не жрет трупы?.. Хотя нет, жрет. Алексей же не знал, жив я или нет, но тащил все равно. А как это: когда жрут заживо, а ты ничего не можешь сделать? Больно? Ну, это само собой. Но и странно ведь, – мысли и вопросы роились в паникующем сознании. С их помощью парень пытался избавиться от полной безнадежности и волнами накатывающего страха. Вот только ответов все равно не было. – Окажись я мертвым, он мог просто кинуть меня где-нибудь в темноте. Крысы добрались бы быстро. Однако теперь точно тащит к твари. Или все же нет?..»

– Пошла в туннель не из-за приказа. Решила, что это очередное свидание, – бормотал сын казначея. – Я не хотел!.. Случайно вышло… Баба! Идиотка! Курица безмозглая!

– Не смей! – выкрикнул Симонов (вернее, ему так показалось, на самом деле он лишь полузадушенно просипел), и тотчас подавился и закашлялся. Хрящ-младший церемониться с ним не собирался: даже останавливаться не стал, пнул ногой, вышибая из легких воздух и вновь отправляя в беспамятство.

Неясно, сколько прошло времени, когда парень снова различил бессвязное бормотание.

– Не хотел, не хотел, не хотел…