Уроборос. Проклятие Поперечника

И напрасно ближний круг аналитиков выразил Президенту свою обеспокоенность слишком резкой сменой государственной религии! Советовал сделать этот процесс максимально безболезненным, не объявлять о нём во всеуслышание, а перевести, так сказать, на длинные рельсы, постепенно подталкивая Тартарию к новому восприятию действительности, и, конечно, не уподобляться тем представителям христианского мира, которые огнем и мечом приносили народам свою веру! Но этот совет быстро протух, потому что информацию не удалось удержать в узком кругу — по сути, она моментально распространилась по Тартарии, стоило только Три Д объявить свой вердикт, так что пришлось ему уже на следующий день делать официальное заявление. Предполагались акции протеста православной паствы по всей стране, грозящие перерасти в глобальный бунт, в революцию и смену правительства. Все внутренние органы правопорядка в стране были приведены в повышенную готовность, расчехлены самые радикальные средства подавления беспорядков, подготовлен специальный автотранспорт и помещения для массовых задержаний, допросов, экзекуций и осуждений. Но ничего этого не понадобилось! Наоборот! Стоило Президенту выступить по центральному телевидению с объявлением смены религиозного курса, как со всем народом, в том числе и сильно воцерковенным, произошло то же самое, что и с первыми свидетелями падения Доримедонта в зале Презентаций, но только в ничем не сдерживаемом масштабе: люди толпами валили на улицу с криками безудержной радости и восторга, обнимались, целовались и выражали свои чувства всеми доступными способами. Страну захлестнули волны стихийных митингов и шествий с транспарантами и лозунгами, вроде «Долой иго православия!», «Прошла тысяча лет, а правды всё нет!», «Христа сбрось с моста!», «Мы плохие детки — простите нас, предки! Променяли вашу веру на еврейскую химеру!», «Молитва с постом — дьявол с хвостом!», «Поп, получи в лоб!», «Языческие Боги, вернитесь в родные чертоги!» — ну, и так далее… Прямо на улицах накрывались столы, из домов, магазинов, точек общепита выносились различные яства и напитки, в том числе спиртные, — не сдерживая себя ни в чём, люди говорили, ели, пили и пели, танцевали, многие тут же отдыхали на чём придется, на траве, на лавочках и на голом асфальте, — проспавшись и протрезвев, не спешили расходиться по домам, а требовали продолжения празднества. Стала наблюдаться нехватка спиртных напитков и фейерверков, потому что все ночи напролет их употребляли без счета. А ещё по православным монастырям и храмам один за другим прокатывались погромы, деревянная и тряпичная атрибутика сжигалась, а изделия из ценных металлов отдавались специальным людям, взявшим на себя функцию временных волхвов, до того, как из народа будут выдвинуты официальные, на переплавку для производства идолов. Формировались импровизированные капища внутри и снаружи храмов, разжигались жертвенные костры, куда бросалось всё чуждое родноверию, а резвая молодежь позволяла генетической памяти свободно управлять их упругими телами, и весело прыгала через бушующее пламя костров. Среди добровольных выдвиженцев в волхвы были неоднократно замечены бывшие попы, переобувшиеся в воздухе, которые были в основном биты, острижены, лишены бород и с позором выгнаны из общества. Казалось, эта эйфория, вызванная сменой религии, никогда не закончится — власть терпеливо ждала, когда народ нагуляется, перебесится, представители правопорядка гармонично вписались в происходящее, не арестовывая граждан и не выписывая штрафы за мелкие правонарушения, — что же касается крупных, то они оставались за кадром. Но всё же, постепенно, как и всё в этом бренном мире, эйфория пошла на убыль, народу наскучило гулять и веселиться, захотелось взяться за ум — жизнь вошла в привычное русло, только теперь не довлело над тартарцами православие с его непонятными обрядами, где плоть Бога и Его кровь — пища, которую надо есть, чтобы спастись, с заунывными песнопениями, написанными словно специально для покойников, с полумраком и духотой храмов, где надо часами стоять, отупело креститься и кланяться, пока разряженные, словно цирковые артисты, откормленные до безобразия попы, совершают какое-то необъяснимое действо, направленное на то, чтобы дать людям понять, что они — ничтожные грешные твари перед лицом неведомого Бога чужеземцев, которому им милостиво позволено поклоняться и платить дань — за свечку, иконку, записку, крещение, отпевание, венчание и всё остальное.