Уродливая любовь

– Хорошее замечание. Я и правда люблю целоваться. А кто же не любит? Но между нашими поцелуями и просто поцелуями есть большая разница.

– И в чем же она? – с любопытством спрашивает Рейчел.

Я снова нахожу губами ее губы.

– В тебе… – шепчу я. – Я люблю целовать именно тебя.

Видимо, мой ответ удовлетворил Рейчел, потому что она замолкает и отвечает на поце-луй.

Хорошо, что Рейчел ставит все под сомнение.

Это заставляет меня взглянуть на вещи по-новому.

Мне всегда нравилось целоваться с девушками, но только потому, что я испытывал к ним влечение. К ним самим это никак не относилось.

Когда я целовал других, то получал удовольствие. Именно поэтому людям и нравится целоваться: это приятно.

Но когда тебе нравится целовать девушку ради нее самой, разница тут не в удовольствии.

Разница в боли, которую испытываешь, когда ее не целуешь.

Мне не было больно, когда я не целовал всех прочих девушек.

Но мне больно, когда я не целую Рейчел.

Может быть, именно поэтому любовь причиняет такую чертовски сильную боль.

Мне нравится целовать тебя, Рейчел…

Глава пятнадцатая

Тейт

Майлз: «Ты занята?»

Я: «Как всегда. А что?»

Майлз: «Мне нужна твоя помощь. Это не займет много времени».

Я: «Буду минут через пять».

Надо было дать себе не пять минут, а десять. Я еще не успела помыться, а после вчерашней десятичасовой смены это было бы не лишне. Если бы знала, что Майлз дома, приняла бы душ первым же делом, но я думала, он вернется только завтра.

Собираю волосы в небрежный узел и переодеваюсь из пижамных штанов в джинсы. Еще нет и полудня, но все равно неловко признаться, что я до сих пор валялась в постели.

В ответ на мой стук Майлз кричит, чтобы я входила, и я распахиваю дверь. Он стоит на стуле у окна.

– Возьми второй стул и поставь вон туда, – он указывает на место в нескольких шагах от себя. – Хочу измерить. Никогда не покупал шторы – не знаю, что именно мерить: рамы или только стекла.

Ну ничего себе! Он собрался купить шторы!

Я подтаскиваю стул к окну и встаю на него. Майлз подает мне конец рулетки и принимается ее разматывать.

– Все зависит от того, какие шторы тебе нужны, так что я бы измерила и то и другое.

Одет Майлз буднично: в джинсы и темно-синюю футболку. По сравнению с цветом футболки его глаза кажутся не голубыми, а почти прозрачными. Однако это невозможно: глаза у Майлза какие угодно, только не прозрачные, ведь за ними – стена.

Он вносит результат в телефонные заметки, и мы измеряем рамы. Когда и этот результат записан, спускаемся на пол и задвигаем стулья под стол.

– А как насчет ковра? – спрашивает Майлз, рассматривая голый пол под ногами. – Думаешь, стоит купить и его?

– Смотря что тебе больше нравится.

– Сам не знаю, что мне теперь нравится, – тихо произносит он по-прежнему в пол. Затем бросает рулекту на диван и переводит взгляд на меня. – Хочешь пойти со мной?

Я борюсь с желанием тут же кивнуть.

– Куда?

Майлз откидывает волосы со лба и берет с дивана куртку.

– Туда, где покупают шторы.

Нужно ответить «нет». Шторы покупают влюбленные. Шторы покупают друзья. Майлз и Тейт не должны покупать шторы, если хотят соблюсти свои правила. Однако мне определенно, несомненно, абсолютно точно хочется с ним пойти.

Я пожимаю плечами, чтобы мой ответ прозвучал небрежней.

– Конечно. Только дверь закрою.

* * *

– Какой твой любимый цвет? – интересуюсь я в лифте.

Пробую сконцентрироваться на покупке штор, а сама только и мечтаю, чтобы Майлз ко мне прикоснулся. Поцелуй, объятия… что угодно. Мы не дотрагивались друг до друга с той ночи, когда впервые занимались сексом. Даже не разговаривали по телефону, ни одной эсэмэской не обменялись.

– Черный? – неуверенно отвечает Майлз. – Мне вроде нравится.

– Нельзя же повесить на окна черные шторы. Нужно что-нибудь цветное. Или хотя бы близкое к черному.

– Темно-синий?..

Майлз больше не смотрит мне в лицо. Его взгляд скользит по моему телу – от шеи до самых стоп. На чем бы ни задержались его глаза, я это чувствую.

– Темно-синий пойдет, – тихо соглашаюсь я.

Мы ведем этот разговор, только чтобы не молчать. Поведение Майлза ясно говорит, что мы оба меньше всего думаем сейчас о цветах, шторах и коврах.

– Тейт, ты сегодня работаешь?

Киваю. Приятно, что Майлз думает о вечере. А еще мне нравится, что почти все его вопросы начинаются с моего имени. Люблю слушать голос Майлза, когда он произносит его. Надо потребовать, чтобы все вопросы он задавал только так.

– Да, но мне только к десяти.

Лифт останавливается, и мы одновременно двигаемся к выходу. Я чувствую руку Майлза на моей спине – по телу проходит волна электрического тока.

Я и раньше влюблялась, но прежде никто своими прикосновениями не вызывал у меня такую сильную реакцию.

Когда выходим из лифта, Майлз сразу отдергивает руку.

Я чувствую ее отсутствие еще острее, чем до того, как он ко мне прикоснулся. Чем меньше я получаю, тем сильнее мой голод.

Кэпа нет на месте. Ничего удивительного: сейчас только полдень, а он тоже не любитель ранних подъемов.

Может, поэтому мы с ним так легко нашли общий язык?

– Не хочешь прогуляться?