Урок кириллицы

— Ну… Вот вы в «балду» на лекциях играете?

— Да случается…

— Ну так вот. Вы помните, что суть её заключается в том, чтобы из входящих в какое-нибудь базовое слово букв составить как можно больше других самостоятельных слов, максимальное число которых и обеспечивает победу. Понятно, что никакой логической связи со своими «слово-матками» эти новые слова не имеют, а зависят только от того случайного набора букв, из которых те состоят. Однако именно здесь как раз и проявляет себя та «хиромантическая», если так можно сказать, сущность языка, которая показывает, что слово — это не просто «единица речи, представляющая собой звуковое выражение понятия о предмете или явлении объективного мира», как об этом говорится в словарях, но самая что ни на есть настоящая кодовая программа, которая, используя входящие в него буквы в качестве «строительного материала», распрограммирует себя через новообразуемые слова в целом комплексе понятий, обусловливающих (вспомните-ка Вильгельма Гумбольдта, который говорил, что язык есть не что иное как соборная среда, не только предваряющая, но и обусловливающая всякое творческое действие в самой его колыбели) параметры и самой той реальности, которую они собой описывают… У кого-нибудь есть под рукой бумага и ручка? Возьмите для примера такое ключевое в эволюции человеческой культуры слово как «христианство» и посмотрите на тот набор понятий, который оно таит в себе в виде буквенной базы для образуемых из него в последующем слов. Ну, кто-нибудь сделал?.. — он подождал, пока парень за моей спиной закончил составление списка и протянул ему страничку. — Хорошо… Вот — основной в смысловом отношении корпус таких, пребывающих в нём в «эмбрионально-закодированном» состоянии, терминов. Смотрите, что это за слова: Христос, истина, таинство, страсти, творити, Сион, Исав, Иона, Иов, стихира, Сирин, сирота, воин, стон, вина, снасти, трон, страх, хитрости, синаит, вино, тиранство… Видите? Уже сам набор заключенных в слове «христианство» букв предопределяет возможность составления из них только таких слов, которые либо являются символами ветхозаветной подготовки мира к приходу Мессии («Исав», «Иона» и т. д.), либо же охватывают основную символику уже самой новой религии («Христос», «Истина», «таинство» и так далее). С такой же красноречивой наглядностью «расшифровывают» таящиеся в них «программы» и другие слова.

— А давайте ещё попробуем? — попросила Аня.

— Да ради Бога! Только для наглядности лучше брать слова основополагающего характера, ну, например…

— Крестьянство, — подсказал парень с аккуратной бородкой и зачесанными назад волосами, представившийся как Антон Павлович Чохов.

— Хорошо, берем «крестьянство», — он перевернул на чистую сторону лист бумаги с расшифровкой слова «христианство» и, вынув из кармана красивую и явно дорогую ручку, начал составлять слова сам, называя их при этом вслух: рост, сев, сено, веять, сеять, корень, яство, венок, осень, костер, ветряк, воск, треть, сок, тень, кот, совесть, ясень, век, свояк, ось, тесть, весть, крот, тесто, свет, крест, Нестор, кость… Видите? Практически всё это слова из круга явлений народно-крестьянской жизни!

— А «государственность»?

— Что «государственность»?

— Слово «государственность» давай разложим, — предложил Чохов.

— Ну давай, — снова взял ручку Отпадов. — Тут вообще класс: Государь, двор, Нева, вера, сударь, дар, гордость, радость, строгость, устроенность, свет, трон, совет, совесть, верность, одаренность, род, ода, сад, родство, драгун, острог, надо, суд, средство, стегать, данность, ордена, города, стена, сосуд, ударность… Увы, но дальше, к сожалению, идут такие понятия как дурость, горе, нервность, вор, неравность, стадо, ор, урод, гнусность и им подобные… Тут уж ничего не поделаешь — все это тоже входит в комплекс понятия «государство».

— Ну так это что же тогда получается? — несколько ошалело спросил стоящий за моей спиной парень. — Что мы сами, безо всяких астрологов, можем предвидеть то, что нас ожидает завтра? Смотрите — я тут расписал слово «перестройка» и получилось, что в нем были заложены и Чернобыльский реактор, и кратер на месте его взрыва, и горбачевский треп, и шахтерский страйк, и мафиозный рекет, и овладевающая народом тоска, и всё отчетливее попахивающая из разверзшейся преисподней сера, и ощущаемый сегодня уже почти всеми приближающийся последний срок… И, если бы мы на это обратили внимание раньше, то, глядишь, может быть, и постарались бы найти для основы своего исторического бытия какое-нибудь другое слово — с более, скажем, оптимистической программой…