Урок кириллицы

…Москву в те дни опять томил вопрос,
чего ждать дальше и что будет лучше:
обвал рубля иль оперетта путча?
Ведь для России август — месяц гроз!
О да, мы любим и медовый Спас,
и дух садов — до головокруженья…
Из года в год мы ждем Преображенья,
но, видно, вправду — Спас, да не про нас!

— Славянское название августа — серпень, то есть месяц жатвы. Что ж вы удивляетесь тому, что Господь срезает колосья? — оглянулся на эти слова Берлинский.

— Посидеть бы где-нибудь, — мечтательно вздохнул вместо ответа Борька.

— Голова болит? — остановился Чохов. — Сильно?

— Да нет… Просто как-то не по себе.

— А тебя на Пушкинской тоже по голове долбануло? — повернулся ко мне Берлинский.

— Да. Сюжет один и тот же.

— Жизнь, как сказал бы не пришедший сюда Слава Бройлерман, любит цитировать сама себя, воспроизводя рифмующиеся между собой ситуации…

Глава Ѥ

— Едемте ко мне, что ль, — предложил Борис. — Попьем кофейку, отдышимся после случившегося.

— Я не могу, — вспомнил я предупреждение следователя. — Кругом сплошные проверки документов, я не хочу опять попадать в милицию. Мне бы скорей до Панкратия Аристарховича дойти.

— Ну потопали к деду… Лишь бы не сидеть сейчас одному в квартире…

— Только давайте не мимо милицейских постов, — попросил я на всякий случай.

— Да, менты после взрыва на Пушкинской прямо озверели. От них и до этого нормальным людям житья не было, а теперь вообще не дают никому шагу свободно ступить, — проворчал Фертоплясов.

Глава Ѧ

— ЮСтиция и должна быть жестокой. Что это за государство, которое не умеет себя защитить? — аж остановился, услышав такие слова, Берлинский. Вот как мне поверить, что оно не даст меня в обиду внешним врагам, если оно не сумело как следует врезать даже своим собственным кухонным болтунам, развалившим его, словно карточный домик! А ещё говорят, что СССР был тоталитарным монстром, государством-концлагерем! Да будь я у руля власти, у меня бы все болтуны давно на Колыме парились! Зато попробовало бы какое-нибудь НАТО вот так запросто полетать с бомбами над нашими просторами, не говоря уже о том, чтобы безнаказанно вмешиваться во внутренние дела Отечества. Родина — понятие святое, и милиция должна пропагандировать и блюсти эту святость наравне с поэтами и Церковью…

Глава Ѫ

— ЮСтиниан говорил, что когда государство начинает истреблять своих граждан, оно как раз и требует, чтобы его называли Родиной, — вздохнул Чохов, открывая перед Борькой и остальными отяжелевшую от дождей дверь пивогоровского подъезда.

Войдя в квартиру, все с таким чувством усталости поплюхались в кресла, как будто отпахали смену на лесоповале…

— Ты, дед, так и не выбросил эту рухлядь, — какое-то время спустя подошел Борис к этажерке, на которой стоял накрытый кружевной белой салфеткой старенький ламповый приемник «Рекорд» и, громко щелкнув коричневой клавишей включения, то ли от нечего делать, то ли чтобы забыться, принялся крутить колесо настройки…

Глава Ѩ

…ЮСтас — Алексу: «По данным из высокопоставленных источников, инцидент с так называемым „случайным“ падением одной из ракет на московский Кремль является пробным шаром НАТО в прощупывании готовности России применить адекватные меры. В дальнейшем планируется сымитировать „случайное“ столкновение одной из американских субмарин с российской атомной подводной лодкой класса „Курск“, взрыв ядерных реакторов которой можно будет использовать как причину для начала третьей мировой войны», вырвался вдруг из шипения радиопомех ледяной голос диктора.

— А ну постой, постой! — повскакивали все с мест. — Добавь звук, не слышно! Настрой получше! — отталкивая и мешая друг другу, мы кинулись к Борису и, торопясь подрегулировать приемник, он пошевелил колесо настройки, и голос пропал.

— Ты что? Ищи скорей! Давай назад! Крути! — завопили мы, но вращаемое Борькиными пальцами колесо выталкивало из дребезжащего динамика только обрывки каких-то несуразных мотивчиков, захлебывающиеся истерикой голоса певцов да бесконечные рекламные объявления.

Пройдя раза три всю шкалу в оба конца, Борис расстроенно выключил радиоприемник.

— Что это было? — спросил я.

— Бог его знает… Может, радиоспектакль какой, — предположил Чохов.

— Ну да, — усомнился Берлинский, — кто бы его успел за это время написать да ещё и поставить? Двух часов не прошло…

— Да это просто прикол. Ведущие любят такие штуки, — решил Фертоплясов.

— Очень уж этот прикол на правду похож, — сказал, стоя в дверях, Панкратий Аристархович.

— Ладно, дед, не паникуй, — положил конец разговору Борис. — Сделай-ка нам лучше чаю, а то что-то аж в глотке пересохло! — и он демонстративно прикрыл радиоприемник накидкой и отошел в сторону…

Глава Ѭ