Урок ловиласки

— Может, она как раз, чтоб не быть похожей на тебя, — обрубила Антонина.

В этот момент глубокие задумчивые глаза Амалии встретились с моими — и спросили мнения.

«Зря?»

— Не зря, Амалия, — поддержал я решение царевны.

На меня сошел сель непонимания:

— Почему?!

— Для разнообразия.

А как объяснить, чтоб дошло? А никак.

Меня поняли по-всякому. Антонина саркастически хмыкнула. Кристина наморщила лоб, уже жалея, что осталась на будущее без подобной «фишки». Варвара не отошла от разрыва шаблона. Ярослава искала в сказанном логическую прореху.

— Спасибо. — Покрасневшая Амалия полностью скрылась за чужими спинами.

Преподавательница решительно потрясла головой:

— Значит, переходим к следующему этапу. Кто готов?

Желающих первыми броситься амбразурой не нашлось. Царевны переглядывались, исподтишка подталкивали друг на друга локтями, косились назад и с детским хихиканьем пихали в спины передних. Жажда новых ощущений никуда не делась, в глазах блестело неугасимое любопытство, тела переполняла одержимость сотворить еще что-нибудь запретное, пока остались без надзора школьного руководства и вездесущего сестричества. Но никто не вызвался. Каждая ждала, когда другая сделает первый шаг.

Среди волосато-физиономийного купола мой взгляд поискал отстоявшую собственное мнение царевну. Грубо подрезанного ножом каре видно не было. Жаль, мне хотелось поддержать ее, объяснить, что я на ее стороне, ведь что бы ни говорил мужчина женщине, любимой и\или желанной, как бы ни восхищался ее телом и умениями, он не изменит своей натуры. Мужчина — собственник. Кому-то нужно многое, кому-то лучшее, кому-то — единственная и навсегда, но каждый хочет исключительно в единоличное пользование. Газировка, некогда открытая другим, тоже вкусная, но это сладкая вода, а не газировка. Машина б\у, сменившая хозяина — шикарная машина, если с ней обращались бережно, украшали обвесом, не брезговали грунтовкой и аэрографией, а так же постоянно тюнинговали и умело водили. Даже битая — все равно хорошая, но спросите любого, если дать выбор, что он предпочтет: убитую по неизвестным дорогам, которая в любой момент откажет из-за скрытых болячек, или только что сошедшую с конвейера, пахнущую свежестью и не знавшую гаечного ключа? Не зря многие мужчины делят женщин на с кем гулять и на ком жениться, второй случай предполагает стремящееся к нулю количество предыдущих хозяев. А если случаи совпадают, то вряд ли взаимные обиды насчет прошлого ни разу не потревожат счастливую жизнь новобрачных в последующие годы.

С другой стороны: а приняла бы Амалия знак моей поддержки — вот такого, которого могут взять все желающие? Мужчина-тряпка. Мужчина-подстилка. Оказывается, женщины умеют нас иметь, а мы не всегда отказываемся. А потом кроем женщин последними словами за то же самое.

Возможно, я переношу на этот мир неизжитые комплексы своего. А если нет? Кто-то интересовался у мужской половины… даже трех четвертей местной семейной ячейки, каково им пить сладкую воду, не зная шипучего покалывания пузырьков на языке и вызывающей слезы отрыжки в нос? Нехорошее сравнение, но сравнивать не с чем, да и невозможно. Первый раз ничем не отличается от других, кроме осознания, что он — первый.

Варвара была далека от моих размышлений как логопед от устройства роторного грунтокопателя, ее дары природы кругло глядели по-птичьи в разные стороны, но видели, уверен, исключительно меня, поскольку двигались одновременнос моим взором, словно сопровождавшие цель радары.

— Ну что, нет готовых? — повторила преподавательница. — Тогда скажу еще несколько общих слов, чтобы вы лучше разобрались в определениях.

Включение одиннадцатое Футбол

Снова школа. Еще живы Аглая с Кариной, а Фома с Глафирой втайне от всех продолжают наслаждаться жизнью. Лето, жара, учеба мчит вперед взбесившимся паровозом. Но учеба — не только классы, спортзал и стрельбище. Учеба бывает разной.

Снаружи раздалась команда построения. Мы выскочили на поле. Из кратких перебрасываний словами я узнал, что отбывший по тревоге отряд цариссы вызвал хозяйку в одну из деревень.

— Охрану школы уменьшить, — распорядилась царисса Дарья. — Достаточно войника над воротами и одной ученицы на противоположной стороне. Остальным спуститься. Все кроме дежурных — по коням!

Половинки ворот с деревянным скрипом разъехались, топот копыт и ржание наполнили школу. Я вполне достойно вспорхнул на предоставленного мне жеребца, а Тома никак не могла справиться со своим. Перехватив за пояс, я втянул ее на место.

— Спасибо. Этот конь… пусть будет Мерседесом.

— Если конь ученый, то может обидеться. Удивлю, но Мерседес — она. Даймлер машину назвал в честь дочки.

— И там дочки, — вздохнула Тома.

Со стены вслед горестно глядела оставшаяся на страже Зарина.