Урок ловиласки

Некоторое время соперницы поедали друг друга взглядом, и количество уступило качеству. Точнее, выдававшему себя за качество. Изрезанная ущельями белая гора сдвинулась, на сложившихся руках надменно устроились в ожидании зрелища глазастые облака.

— Прошу. — С облегчением, что все утряслось, преподавательница уступила место победительнице.

У моих коленей появилась новая хозяйка.

— Как говорила мама, повторяя за кем-то древним, — мурлыкнула Ярослава, плотно впечатываясь бедрами и наклоняясь вперед, — в жизни существуют три вещи, имеющие значение. Первая — ловиласка. О двух других до сих пор ничего не известно.

Главный инструктор в это время расположился позади моей головы лицом к происходящему. Мои кожа и волосы ощутили прикосновение чужой кожи, но другие ощущения многократно перебивали верхние.

— Познакомься с ним, — упала следующая команда, — прикоснись, покажи, что это нисколько не страшно и не противно.

— Да я рождена для этого!

Словно полушария мозга выпали из вскрытого трепанацией черепа. Удержанный натянувшейся уздечкой джентльмен галантно поклонился даме. Дама с улыбкой заставила кавалера поклониться еще раз.

— Выскочка, — хмуро прошипела Антонина. — Софья и Ефросинья — в хвост очереди! Сначала пройдут новички. Если успеют.

— Но я… — Софья в возмущенье вскочила… и опустилась на место. Губки сморщились, глаза намокли, и лицо плаксиво расползлось, готовое прорваться зимней теплотрассой.

— Тоня, перестань, — попросила Варвара. — Софья тоже новичок. У нее другие обстоятельства.

— И я новичок! — требовательно поднялась Ефросинья.

— Фрося, ты же… того? — Густые брови Антонины недоверчиво вскинулись. — Сама призналась. Как же?

— «Того» можно по-разному, — огрызнулась Ефросинья, усаживаясь на место. — Так что я тоже в очереди.

— В очереди все, никто не будет обижен, — громко подытожила Варвара.

Меня эта фраза вскипятила и выпарила. Антонина покосилась на интриганку, только что записавшую в очередь и хитромудрую себя, но смолчала — она твердо намерилась стать следующей, ничто другое большую царевну теперь не волновало.

Я завороженно наблюдал, как личное достояние бесстыдно становится общественным.

— Чего тут уметь? — Руки уставшей ждать Антонины без рассуждений сняли «умелицу» с пособия в лице меня, грузная пышность обтекла колени. — Так?

Крепкая пятерня с жаром обхватила предмет изучения. Я поморщился.

— Осторожнее, — пряча улыбку, сказала Варвара: на заднем плане Ярослава показала могучей очереднице язык, скорчила невозможно ядовитую рожу, а потом жестами сравнила ее мозги со своей задницей.

С моей мужской точки зрения если мозги Антонины так же хороши как показанное, то за царевну нужно только порадоваться.

Антонина смотрела исключительно перед собой:

— Как древко копья, такое же твердое и опасное.

— А теперь я! — Плотно сбитым шмелем на «сцену» вылетела Майя. — Давай, Тонька, сдвигайся, Ярославе ты еще меньше времени дала.

— Она уже тренировалась раньше, а я только ощущать начала, что это, и какое оно.

Напор Майи и поднявшийся галдеж заставили Антонину уступить. Я очутился в новых тисках — смелых, решительных, восторженных. Курносый носик вздернулся к небесам, челюсть отвисла:

— Как мясо может стать каменным?!

— И таким большим? — добавочно принеслось от Клары.

— В обычном состоянии это мягкое пористое тельце, похожее на тряпочку. — Великие открытия совершались для учениц ровным монотонным голосом, поскольку ничего нового для мисс лектора здесь не происходило. — Сейчас весь организм гонит туда кровь, диаметр вырастает для прочности, длина — чтоб надежнее пристроить маленькие жизни.

— Получается, что чем длиннее, тем лучше? — стала что-то прикидывать в уме умненькая Амалия.

Ее чуткие пальцы перехватили меня у удрученно вздохнувшей Майи. Исследовательский интерес пересилил стыдливость, и обрамленное коротким каре лицо нависло над местом действия, едва не тычась носом. Так и до косоглазия недалеко.

— Насчет длины — глупости, опасное заблуждение, — отсекла Варвара неправильное направление мыслей. — Все организмы устроены по-своему. Кому-то необходимо одно, другим совершенно иное. Одним даже от нормальной длины может стать больно, другим любой не хватает. Каждому свое.

— А как узнать, что это — твое? — не выдержала спихнувшая Амалию Кристина.

Невесомая попка вспорхнула на освободившиеся колени, длинные завитки закрутились вокруг беззвучно вопившей жертвы. Откинув волосы, ладошка с невыразимой женственностью и лаской приняла в себя жуткий объект познания, и сразу — не жертва, а дар. Захотелось раствориться и не жить, стать чужой собственностью. А всего лишь — правильное прикосновение: нежно-жадное, легкое, как овевающее крыло мотылька, и полновесное, как материнские объятия.

— Пробовать, пробовать и еще раз пробовать, — поразила всех цинизмом совета Ярослава, придирчиво наблюдая из второго ряда за наивностью юности.

— Это правда?! — Пара десятков глаз дружно вскинулись на преподавательницу.