Урок ловиласки

Я опомниться не успел, как произошедшее стало воспоминанием. Безупречно проведенное сумасшедшее произошедшее — незабываемым воспоминанием так глупо и не по собственной воле случившегося первого раза, краткого, всего в несколько ошеломительных фрицев, и до боли неоконченного.

— Кто следующий? — принесся тот же ровный поучительный тон уже откуда-то сбоку.

Хотелось крикнуть: и все?! Это — все? Вот это изщренно-смачное и бездонное, но кратковременное как жизнь бабочки на холсте истории? Моя жизнь только-только решила, что обрела смысл!

Всем моим вопиющим «А как же я?!» Варварин ответ «Кто следующий?» пролился бальзамом на душу. Мой первый раз еще не окончен, мои лучшие воспоминания еще впереди.

— Только новички! — Антонина властно толкнула на место огрызнувшуюся Ярославу и недобро поглядела на Софью, которая сжалась до отрицательной величины и ни на что не претендовала. Вставая, большая царевна пробухтела: — Показывала она тут. А то сами не догадаемся.

Мощная нога перемахнула через меня для последующего шага во взрослость, и шары сгущенного молока сдвоено колыхнулись, словно мне врезали промеж глаз, сбив фокусировку.

— Отметилась? Получила, что хотела? — продолжила она ворчать на Варвару, примериваясь надо мной. — Вечно вторая захотела стать первой? Ну-ну, дорвалась-таки. По роже вижу: не захоти Варька приделать дырявой рубахе новую заплатку, не видать нам этого урока, как своих природных отверстий. Простите за кажущуюся грубость, имею в виду уши, рот и ноздри. Впрочем, понимайте, как хотите.

Ее удовлетворенное лицо опустилось, как подсолнух к ночи, к месту, куда уже радостно устремились руки. Но…

— Чуть не забыла, — будто опомнилась Варвара, — допускаются только те, у кого зеленые дни! Быстренько подсчитали. У кого белые или нечеткие — даже не думайте!

Новая информация заставила царевен призадуматься.

— Чтоб тебя черти съели. — Антонина застыла надо мной в полудвижении.

Масса мечтала умножиться на скорость, но у массы желания имелись мозги царевны, а на них с рождения имелись зарубки, на которых тут же сыграла Варвара:

— Сомневающимся напомню из возвышенки: «Я забочусь о своем здоровье, ведь потом оно позаботится обо мне».

— А если дни пограничные? — не желала сдаваться очередница.

— Это и есть нечеткие, — едва сдерживая ухмылку, отозвалась Варвара. — Относятся к белым.

Один-один. Не задвинь Антонина обидную речь, ее бы кто-нибудь пожалел, а так мгновенно выкинули из головы, озаботившись собственными проблемами и переживаниями. Только Клара посочувствовала.

— Не враждуй на сестру свою в сердце своем, — примирительно процитировала она сгорбленно удалявшимся со сцены поникшим сопкам.

— Но: обличи ближнюю свою, и не понесешь греха, — донеслось в ответ. — Себя Варька никогда не обидит.

— Ты бы тоже себя не обидела, — вставила расплывшаяся в мстительном довольстве Ярослава.

Майя хлопнула ресницами:

— Получается, сейчас моя очередь?

Курносый носик побелел и заострился. Плотное тельце дрожало. В отличие от внутренне подстегивавшей себя и толкавшей на подвиги хозяйки вставать оно не желало. Отвага таяла прямо на глазах.

— Можешь временно пропустить, никто никого не заставляет, — успокоила ее Варвара.

— Тогда, можно я? — в волнении вскочила Кристина.

Амалия, до сих пор следовавшая в очереди за Майей, не тронулась с места. То ли дни подкачали, то ли тоже страшилась и не хотела идти первой. Она не шелохнулась и не возразила, Кристина ринулась вперед, а место на моей руке заняла Клара.

Прежде, чем опуститься и начать удерживать часть некогда непокорного пособия, Клара с удивлением всмотрелась в сырую ладонь. Ее лицо низко склонилось, ноздри вздернулись — пришло ужасное понимание. Вскинувшийся взгляд встретился со спокойно выдержавшей его противосидящей Ефросиньей.

Ефросинья как можно равнодушней отвела глаза и поерзала на второй ладони. Клары она не стеснялась.

Зато стеснялась Клара. Еще как стеснялась. Щеки вспыхнули, как коробок спичек, и хрупкое тельце зависло над рукой, боясь опуститься.

— Чтобы сегодняшний урок стал событием и запомнился, мы устроим ритуал прохождения воды, огня и труб, — громко сообщила Варвара.

— А то, типа, не запомнится, — буркнула насупившаяся Антонина.

Все смотрели вперед, никто не видел Клариных страданий.

— Кто будет следующей после Кристины? Майя?

— Не знаю пока… — снова оробела курносая.

— Поднимите руки, у кого дни позволяют, — пронеслось над лесом.

Я с тревогой-надеждой оглядел пространство над головами. Ярослава, Майя, Кристина, Любава, Феофания, Ефросинья, Софья… Вот стыдливо дернулась рука Амалии…

Не подняли Антонина и Клара.

Клара могла не поднять просто из нежелания, но закон толпы никто не отменял, и всеобщий эмоциональный накал, возбужденность и взбудораженность сказались на ней. Поддавшись порыву, царевна плюхнулась на мою ладонь — не на предплечье, не на запястье, а так же, как та, другая, дерзко и отважно, чувствуя себя ломательницей устоев.