Урок ловиласки

Словно груженый состав затормозил на рельсах. Клара сжалась, зажмурилась… но небо не упало на землю. Ничего не произошло — окружающее осталось прежним, просто теперь она сидела напрягшимся естеством на моей ладони.

Сначала приотворился один глазик и испуганно пробежался вокруг. Ничего страшного. Тогда открылся второй. Вдвоем они принялись рыскать по окружающим: неужели ничего не заметили? Тут такое случилось, а жизнь идет своим чередом?!

Ее взгляд встретился с удивлением Ефросиньи. Ответил гордым высокомерием: «Думаешь, одна такая умная?»

— Каждая очередница сначала бежит к озеру и обливается холодной водой, — объясняла Варвара порядок действий.

— Вода, — кивая, загнула палец Любава.

— Потом прыгает через костер.

— Огонь. — Второй палец прижался к первому.

— Через пламя? — еще больше напугалась Майя. — Оно огромное!

— Разбегайся сильнее, прыгай выше, лети быстрее. — Варвара пожала плечами. — Зато впечатлений гора и маленькая тележка.

— Я боюсь!

— Для этого и нужно, — хмыкнула Варвара. — Перестать бояться. Пересилить.

— А я не боюсь! — почти выкрикнула нетерпеливо перетоптывавшаяся Кристина. — Можно уже?

— Давай! — Варвара дала отмашку.

Ноги унесли Кристину к желаемому — стремительную, как лань, легкую, как пушинку. Антонина с завистью выдохнула, надув щеки.

— А трубы? — подала голос Любава, теребя третий палец.

— А то не догадываешься, — пробубнила Антонина.

Любава прикусила язык.

А на моей руке продолжался ощущенческий шабаш. Млея от собственной смелости, Клара развела упершиеся в землю колени. Вслед за ними раздвинулись стопы с торчавшими кверху пятками. Руки сошлись впереди и обхватили мой локоть. Как спасательный круг. Вцепились, как за поручень в мчавшейся маршрутке. Горевший куражом отчаянный взор взметнулся на напарницу. Сверяя по ней позу, тонкое тельце вжалось в меня центром, распласталось по пятерне и потерлось, принимая оптимальное положение.

— Ааххх! — донесся визг с озера.

Сквозь случайную щель в заборе тел я увидел, как над костром взмывает одухотворенный силуэт. Словно душа в рай: руки — крыльями, волосы — веером, раскрывшимся назад, одна нога впереди… Ангел. Больше, чем ангел: Женщина. Пока только намерением, но намерением столь непреклонным, что будущая Настоящая Женщина угадывалась в Кристине, как солнце в безоблачный полдень.

— Уууу-у-ух! — ликующе раздалось над костром.

Теперь это стало далеко — более важное происходило близко. Слишком близко, и именно сейчас касалось меня. Очень касалось. Всеми фибрами, или как это там у них называется. Овеществленная нежность уютно упокоилась в ладони. Прохладная после Кристининого жара, но быстро вскипающая. На чайнике мыслей уже подскакивала крышка, а из носика готовилось засвистеть. Шелковая кожица здоровалась с моей, как со старой знакомой. Отогревалась плотными объятиями. Смущенно ластилась. Приподнявшиеся пальцы были дружески пожаты. Абсолютно доверившись, им разрешили поиграть со всей оказавшейся в пределах досягаемости невероятной экзотикой. Ее оказалось немало. Большой и маленькой. Сухой и влажной. Холодной и горячей.

На другой стороне заметили конкуренцию. Проигрывать сопернице в ощущениях и женском коварстве Ефросинья не собиралась. Мой палец подняли, и…

Темное солнце упало на исследовательский зонд и погасло, замкнувшись на себя — стало светить и греть внутрь. Неслышный «Ох!..» вырвался из узкой груди, за ним последовал шумный выдох. Лицо вскинулось, закатившиеся глазки-бусинки быстро вернулись в орбиты и поймали следящий за подробностями Кларин взгляд. Губы растянулись в победной улыбке.

Ошарашенная Клара сглотнула, моргнула и нервно поежилась.

Я выпал в осадок. Уже не логикой, а настоящими живыми ощущениями понял, почему способ называется тесным. Я бы даже прибавил — очень.

Меня обняли, сжали и переварили. Я растворился, словно кофе в чашке, меня смешали с сахаром и взболтали. Осталось выпить.