Урок ловиласки

Так и заснули. Точнее, выключились. Еще точнее — первым отключился я, оставив приятную соседку в подвешенном состоянии во всех смыслах.

Первое, что пришло в голову, когда очнулся: снова в стае. Не было драки с восхотевшим Томы вожаком, не было ухода, и Смотрик на всю жизнь остался Смотриком. Как не было и тонущего посреди Урала теплохода «Чапаев» с командой из пятнадцати штук царевен…

Странно было обнаружить чужие волосы, щекочущие голую грудь, и сопящий вздернутый носик на своем плече. Я закрыл глаза, вспомнил все и вновь открыл. Потому что первое пришедшее в голову, когда очнулся: снова в стае. Не было драки с восхотевшим Томы вожаком, не было ухода, и Смотрик на всю жизнь остался Смотриком. Как не было и тонущего посреди Урала теплохода «Чапаев» с командой из пятнадцати штук царевен…

Я еще раз моргнул и окончательно проснулся. Уже рассвело. Сигналы должны быть видны.

Рука осторожно высвободилась из-под спящей. Ее мягкие губы проплямкали что-то, мохнатые бровки подрагивали, закрытые веки что-то передавали кому-то во сне азбукой Морзе, периодически резко сжимаясь. Я сел вертикально, механически поправив на соседке рубаху. Пусть досматривает сон, а я погляжу, как там на горе. Идут ли. Или…

Нет, даже не думать об этом.

С дерева не видно, мешают соседние. Пришлось слезть. Я вышел не опушку. Яркие лучи подымавшегося солнца прекрасно все высвечивали и подчеркивали. Приходилось даже морщиться. Я вгляделся… и в следующий миг обнаружил себя несущимся к сигнальному дереву. Оно качнулось под взлетающим мной, растревожив Майю.

— Рыкцари?! — Она позеленела.

— Хуже. — Пробравшись по ветвям, я сорвал флаги и кинул девочке. — Одевайся!

Висячая конструкция трещала под ней, грозя развалиться. Майю трясло. Ноги не попадали в штанины. Когда попали, царевна попыталась встать, чтоб натянуть дальше, и провалилась ступней в дыру. Она до крови закусила губу, в глазах стояли слезы.

Пришлось помогать. Жестко обхватив одной рукой — другая держалась за ствол — я приподнял девчонку, позволив быстро закончить начатое. Но как ни старалась, она успела одеть только штаны, рубаха на ней осталась моя.

— Не успеваем. Ложись. И ни звука!

Мое тело упало сверху и прижало ее, стараясь занять как можно меньше места. Нас не должны увидеть, иначе — смерть. Страшная смерть.

Вместе со мной Майя наблюдала сквозь щели гнезда, как в лес втягивалась стая человолков.

— Тсс!

Я перекрыл ладонью ее губы, когда рот непроизвольно отворился, а расширившиеся от ужаса глаза хотели выплеснуться эмоцией. Мои локти и колени сжали напрягшееся тельце почти до хруста. Она даже не заметила.

Голые четвероногие создания направлялись прямо к нам. Минуту назад с опушки я увидел их не меньше десятка, несшихся под уклон с добычей под животом. Они спускались из леска, где ночевали ученицы. Мозг отказывался принимать, что могла тащить с собой стая.

От нас с девочкой несло, как от бомжей — одним лишь потно-сальным амбре можно травить крыс, не говоря о других составляющих многодневного отсутствия воды. Если нас не увидят, то учуют. Нужно готовиться в обороне, которая отсроченная смерть. Нападать самим — безумие. Кто-кто, а я знаю человолков в бою.

Дешево не продадимся. И девчонку живой им не отдам. Она заслуживает легкой смерти. Человеческой.

Мы с Майей посмотрели друг на друга. Ее била крупная дрожь. Моя рука нащупала и вставила в ее ладонь рукоять меча.

— Если меня… — начал я.

Она отрицательно затрясла головой.

Не хотела умирать.

Тем более, не хотела умирать так жутко.

Страх и ужас. Последние чувства. Нехорошо. Пусть на том свете, если он есть, она вспомнит последний миг жизни не только как самый худший.

— А знаешь… — И я впился жестким поцелуем в дрогнувшие и тут же расслабившиеся губы.

Царевна все поняла и ответила. Поплыл окружающий мир, свернувшись в трубочку. С одной стороны трубочку подожгли, со второй намочили. Сквозь трубочку плюнули косточкой, попали в мозг. В ушах зазвенело. Глаза закрылись в страхе смерти и желании жизни. Щеки в ладонях превратились в жидкий огонь.

Влажный сочный рот оказался безумно вкусным. И невероятно сладким.

— Кажется, там кто-то есть, — раздалось внизу громко и отчетливо.

— Где?

— Вон. Двое. Они целуются!

— Кто?! — голос Варвары. — Я видела рубашку и штаны. Здесь должна быть только кто-то из девочек.

— Но их двое!

— Смотрите, вон уголок гнука торчит!

— А-ааа!!! — в тот же миг разнеслось по лесу.

Подхватывая одежду, которую принесли, ученицы прыснули во все стороны.

Оторвавшись друг от друга, мы с Майей обалдело глядели вниз. Там мелькали спины, ноги, пятки. На секунду установилась тишина.

— Слезайте, голубки, — раздался чуть сбоку голос Варвары, с интересом разглядывавшей наше логово.

— У вас есть голуби? — удивленно шепнул я случайной сообщнице.

— Кто это?

— Забудь, — мотнулась моя голова. — Это из разряда нерезиновых индейцев.

Майя спустилась первой. Я подхватил забытую ей рубаху и тоже быстро соскочил вниз, прыгая с ветки на ветку.

Ничего не стеснявшаяся Варвара одевалась прямо под деревом, нас оглядело ее насмешливо скривившееся лицо: