Уроки гнева

Хотя носилки плыли по воздуху со всей возможной плавностью, Рыжему очень быстро становилось хуже. На первом же привале Гес присел возле него с чувством сродни отчаянию. Он хорошо чувствовал, насколько на самом деле плох избитый. И подозревал, что выкарабкаться ему уже не удастся.

"Как глупо! Ну почему я не Владыка? Почему мои познания в целительстве исчерпываются умением накладывать повязки и вправлять сломанные кости? И даже "ласки семи пальцев" я знаю ровно настолько, чтобы парализовать, отключить боль или лишить сознания — но не вылечить!.."

— Плохи дела?

Эхагес хмуро оглянулся на сотника.

— Плохи.

— А почему ты не помогаешь ему своей магией? — почти наивно спросил Хейги.

— Я…

"А и в самом деле: почему? Разве нельзя хотя бы попытаться? Да, я не Владыка, но…

Неужели мои тесные контакты с Пламенным совсем ничего не дали мне в той области, в которой сай особенно силён? Неужели из его умения исцелять я не усвоил совсем ничего?.."

Гес сосредоточился, снова погружаясь в прозрачную лёгкость транса. Первой из его целей было почувствовать Рыжего как можно лучше. Всего. От сломанных рёбер до трепета жизненных ритмов. Магия есть искусство изменять познанное, и Гес начал с познания, надеясь, что сможет разглядеть следующий шаг, когда настанет срок.

А потом, как в подвале лесной башни, волна действия выплеснулась вовне, повинуясь не сознанию стража, а указаниям его "тёмного разума". Выплеснулась и схлынула.

— Получилось? — шепнул Эхагес, выплывая из бездн полной концентрации. Словно отвечая на его вопрос, Рыжий распахнул глаза и попытался сесть — вполне успешно.

— Будь я проклят! — сморщился он. — Рёбра-то как ноют!

— Есть хочешь? — спросил страж машинально, во все глаза глядя на браконьера. Было ясно: случившееся удивило нечаянного целителя в тысячу раз сильнее, чем пациента.

— Как зверь! — Рыжий огляделся, и на его лице проступило недоумение. — А где это мы?

Хейги только головой покачал.

"Неужели полное исцеление?" — подумал он. "Да ещё так быстро! Неужели этот чужак на самом деле один из Великих, ещё не знающий пределов своего могущества?"

Имея все основания к тому, чтобы не любить магов и магию, Хейги успел привязаться к удивительному чужаку — магу, явившемуся из иного мира и носящему меч. Собственно, Халлета-Летуна было трудно воспринимать как мага, и притом очень сильного. Для этого он был слишком молод и чист. Хейги искренне изумлялся, как в нём могут уживаться столь противоречивые качества, как искренность и проницательность, наивность и ум — и надеялся, сам не замечая этого, что более тесное знакомство с магами Гратсдока Летуна не испортит.

У исцеления Рыжего обнаружились побочные эффекты. Первым заметил перемены, как ни странно, Блондин. А может, не странно, а закономерно? Ведь браконьеры были предоставлены друг другу, что называется, варились в собственном соку. И Савир, и Эхагес, и Хейги со Шнуром и другими своими людьми до разговора с этой парой снисходили очень редко…

— Точно тебе говорю!

— Да откуда тебе в этом шарить, красноголовик?

— Оттуда!

Ругались Блондин и Рыжий не очень громко, но Гесу и того хватило, чтобы обратить на них своё внимание.

— И вообще: снова назовёшь меня красноголовиком — пожалеешь!

— Ой-ой! Щас меня трясуган хватит! Думаешь, раз болтаешь как умный, дак и сам поумнел?

— Говорю как умею, — огрызнулся Рыжий, — а насчёт ума — где был твой, когда ты кости на виду у всех подталкивал?

— На виду? Я?!

— Именно так и именно ты. А досталось, между прочим, мне!

— Да иди ты!.. — оскорблённый в лучших чувствах, Блондин ускорился, отрываясь от своего приятеля, и даже спина его выражала презрительное негодование.

"А ведь блондинчик-то прав", — отметил Эхагес. "Мой пациент и впрямь заговорил иначе".

Заинтересовавшись, страж потянулся к Рыжему мыслью… и во второй раз за день крупно изумился. Поскольку Рыжий, мгновенно почуяв "касание смысла", обернулся к Гесу, насупился — и словно скрылся за неплотным занавесом. Эмоции браконьера сквозь этот занавес проникали без особых помех, а вот мысли прочесть было затруднительно.

Эхагес отступил.

— Вот это номер, — прошептал он вслух. "Я что, ещё и магию его пробудил?!" После недолгого колебания страж нагнал Рыжего и завёл с ним разговор — в первый раз за всё время знакомства. Вскоре стало ясно, что браконьер действительно изменился. Не только его речь, но и его движения, если присмотреться, стали иными. Сверх того, он теперь чувствовал проявления магии, а от некоторых мог защищаться — пусть даже почти не осознавая, что делает.

"Дела-а-а…" Гес прервал разговор и понемногу снова отстал. Положение срочно следовало обдумать. Вспомнив первую встречу с охотниками за перьями, страж призвал Мантию Скитальца и сознательно нырнул в глубокие вуали Тени, где широко раскинул сети тонких чувств. Скользнув небрежным взглядом по серым огонькам пограничников, по разуму Шнура с сиреневой полосой на тусклом фоне, по знакомым пятнам, принадлежащим Савиру, его лиданну и Блондину, Эхагес сосредоточил внимание на огоньке, принадлежащем Рыжему.