Уроки ирокезского

Василий Павлович Портнов занялся как раз "созданием благоприятных условий" – то есть выработкой методов подготовки почвы для повышения урожайности. И вот как раз осенью прошлого года чуть больше полумиллиона гектаров он и подготовил. За зиму снежными пушками поля засыпали "будущей водой" на метр, удобрений вовремя накидали на поля, ранее горохом засаженным – и в результате получили урожай под тридцать пять центнеров.

Вроде – серьезный повод для того, чтобы бить в литавры, дудеть в трубы и плясать от радости – так нет. Потому что на самом деле это всего лишь повод схватиться за голову и с ужасом думать о том, что еще срочно требуется сделать. И Слава на специально собранном "по результатам уборочной кампании" заседании Совета министров все "еще не сделанное" перечислил:

– У нас земли под поля – чуть меньше двухсот миллионов гектаров, из которых пока по настоящему используется меньше десяти миллионов. Причем за три года лучший гектар дает полторы тонны гороха и, как мы увидели в этом году, до трех с половиной тонн зерна, в среднем же – тонна гороха и две тонны зерна, что всяко можно считать результатом замечательным. Однако для этого нам требуется по одному тяжелому трактору на двести гектаров земли, по одному зерноуборочному комбайну на триста гектаров – ну, хотя бы по одному на шестьсот, если их быстро перемещать с юга на север во время уборки. Дополнительно на каждый гектар требуется минимум около ста килограммов разных удобрений, а для своевременной уборки урожая каждой деревне требуется транспорт, способный перевезти хотя бы до деревенских амбаров, то есть на пять-семь километров, три тысячи тонн – это как минимум – в срок до десяти дней.

– Вы говорите это, Станислав Густавович, с таким видом, будто любимую бабушку хороните – высказался Энгельгардт, – но ведь урожай-то, как я понимаю, успешно собран и даже уложен в хранилища. С чего такая печаль?

– Потому что исходя из этих расчетов нам нужно иметь миллион тракторов и триста тысяч комбайнов. А пока мы имеем тракторов чуть больше семидесяти тысяч, комбайнов же вообще только пять тысяч! И выделывать сейчас можем тракторов – я имею в виду хороших, а не поделок с калоризационным мотором – максимум тридцать тысяч в год. При том, что надежность машин крайне невелика и даже при ремонте два-три раза в сезон время жизни трактора не превышает пяти лет.

– А чем вам калоризационные трактора плохи?

– Тем, что топлива потребляют впятеро больше нормальных при гораздо меньшей производительности – для замены одного павлодарского трактора нужно уже четыре-пять калоризационных. Но хуже другое: сейчас химических удобрений едва хватает на пару миллионов гектаров, а если на поля их сыпать сильно меньше потребного, то пользы от них вообще не будет… Что же до транспорта…

– И какие мы должны сделать из этого выводы? Ведь то, о чем вы сейчас говорите – это дело промышленности…

– Промышленность и так делает все что может! – возмутился Антоневич. – И даже больше, у меня заводы запускаются большей частью быстрее определенного в планах!

– Ну что, пора морды бить? – поинтересовался я.

– А польза от этого хоть какая-то будет?

– Нет, я анекдот вспомнил. Бегут два пьяницы к магазину, выпить хочется. Деньги есть, но поздно уже. Подбегают – а магазин уже закрыт. И тут один другому как раз в морду лупит. Второй так удивленно: – За что? А первый отвечает: – А что делать-то, что делать? Но это так, к слову, мы же не за водкой опаздываем. Обрисую картину не так трагично, как Станислав Густавович. Итак, у нас появился высокоурожайный сорт пшеницы, но урожай он дает при очень серьезной работе, а если поля обработать недостаточно, то сорт и белоярке уступит. Вывод первый: минсельхоз должен планировать посевы этой пшеницы там, где мы уже можем обеспечить требуемую агротехнику. Вывод второй: опять-таки минсельхозу нужно расширить селекционную работу, поскольку одним хорошим сортом страну мы не прокормим. Вывод третий и все последующие я жду от специалистов. Которые – я специалистов имею в виду – должны учитывать, что следующий год по погоде будет примерно таким же, как и нынешний, а одиннадцатый будет сильно засушливым. Если не врет статистика, то будет он хуже тысяча девятьсот первого, и мы должны, мы обязаны иметь к одиннадцатому году в закромах Родины пятьдесят миллионов тонн зерна и страшно даже представить сколько корма для скотины.

– А сколько тебе страшно представить? – поинтересовался Антоневич.

– Не скажу, а то ты от страха вообще обкакаешься. Для начала представь себе хотя бы элеваторы на пятьдесят миллионов тонн, которые именно ты и выстроишь – и беги за туалетной бумагой.

– Но в любом случае все эти вопросы касаются министерств… производственного направления. А какова цель моего присутствия здесь? – поинтересовался Штюрмер.

– В рамках того, что мы напридумываем на следующий год – разработка новых штатов полиции и подготовка личного состава с учетом безусловно возникающих новых городков и поселков. Ну а на одиннадцатый год… наверное об этом мы с вами подумаем ближе к следующему лету.