Уроки любви

Стройный красавец с зеркально блестящими набриалиненными волосами удивленно склонил к плечу крупную голову. Девушка, несомненно, была очаровашкой, совершенно незакомплексованной куколкой, но почему-то ни разу не попадалась ему на глаза за этот вечер. Ее платье не отличалось претензией на эффектность, оно выглядело достойно и строго, как принято одеваться невестам из богатых провинциальных семей. Чуть присобранный крепдешин с розеткой у горла и юбкой-колокольчиком до середины икры. Тяжелые русые волосы девушки кольцами падали на плечи из-под завязанного на затылке банта мило и наивно. «Лет семнадцать. Дерзка и умна, хотя изображает скромницу», решил Барри и представился:

— Берримор Грант. Музыкант, импресарио, критик, шоумен. И все с эпитетом «выдающийся»… А вы, дитя, кажется, не из богемного мира. Немка, русская, американка?

— Всего понемногу. Мои родители живут в Лоуэлле недалеко от Бостона. Два года назад мы бежали от «наци». В Берлине у моего отца было завидное положение. Но он и в Штатах успел развернуться. Фирму «Арон Голд» знаете? Туфельки, ботиночки, сапожки и прочее…

— Неплохо. Одобрил Барри не столько деловые способности мистера Галлштейна, сколько непринужденную кокетливость его дочери. Ее простота не была похожа на развязность, а уж комплексами провинциалки здесь и не пахло. Неплохо, совсем неплохо. Барри прищурился. Выходит, вы завидная невеста, дитя мое?

Джессика поморщила очаровательный, чуть вздернутый, совсем как у Мэри Пикфорд, носик.

— Единственное, что мне грозит в этой жизни стать добродетельной матроной, нарожав кучу детишек скучному, богатенькому супругу.

— Бедняжка… А вы, конечно же, намерены посвятить себя чему-то экстраординарному, возвышенному занятиям авиацией, лыжному спорту или. возможно, покорить Голливуд? Пророки утверждают, что именно кинематограф станет искусством будущего. Э-эх! Барри удалым жестом расправил плечи. Студийные павильончики на Голливудских холмах превратятся в настоящую грандиозную фабрику, на вожделенную землю хлынут могущественные толстосумы и перестреляют всех волков, которые завывают по ночам в районе Беверли-Хиллз, мешая спать прелестной Лилиан.

— Значит, вы поставили на эту лошадку? Я имею в виду кино. Задумалась сообразительная Джессика.

— Не волнуйся, малышка. У меня большая конюшня!

— Именно поэтому я вас и выбрала.

— Вы меня?! Барри весело рассмеялся. Забавная, ей-Богу, крошка… Ну уж тогда выкладывайте все начистоту, что вы задумали сотворить с добряком Барри?

Подхватив девушку под локоть, Грант вывел ее на террасу, с которой открывался сказочный вид на залив. Опьяняюще пахли белеющие в темноте цветы магнолий, тихо журчали струи фонтанов. Отголоски праздника остались где-то в стороне чудо южной ночи заключило их в нежные объятия.

— А здесь неплохо! Барри опустился в плетеное кресло. Ему хотелось немного расслабиться, вырваться из круговерти дел, не оставлявшей его на балах, раутах и вечеринках. Барри щелкнул элегантным портсигаром.

— Не возражаете, барышня, если я закурю? Чертовски устал. Контракты, антракты, штрафы, ангажементы, проценты, отмены, подмены… бр-р-р! Бегите вы подальше, прелестное дитя, от софитов и кулис. Поверьте добренькому дядюшке Гранту это гиблое место, убивающее все живое. Барри с удовольствием пускал кольцами ароматный дым тонкой сигары. Прищурившись, Джессика внимательно следила за ним.

— А вы совсем не добрый. Скорее, властный, расчетливый, самоуверенный. И зря пугаете меня убийственной атмосферой кулис. Я не дитя природы и вообще, больше люблю искусственное, чем живое… За небольшим исключением… Положив руки на плечи, широко развернутые под черным крепом элегантного смокинга, Джессика прижала горящее лицо к щеке Барри, благоухающей терпким одеколоном.

Грант встал, чтобы игриво чмокнуть юную соблазнительницу, но был вовлечен в отнюдь не детский поцелуй. Да, эта крошка здорово преуспела в подобных играх! Ее невинные, мягкие губы источали сладкий соблазн, язык был настойчив и требователен, а под тонким жоржетом, обтягивающим ее грудь, ощущались упругие, трущиеся о рубашку Барри холмики. Кровь Барри вспыхнула, толкая к безумствам. Ему неодолимо захотелось уволочь ее в темные кусты, прижать спиной к гладкому стволу эвкалипта и показать этой горяченькой кошечке, что значит настоящий, опытный и сексуальный мужик, мужик, каких не так уж много… Но знаменитый донжуан Барри, прославившийся своими юношескими похождениями, давно научился управлять собой страстный полукровка с коктейлем итальянского темперамента и иудейской прозорливости.

— Ну и что? Спокойно спросил он, отстранившись от Джессики и насмешливо глядя на ее крупный, жадный рот.

— Я должна стать знаменитостью.

— Звучит убедительно. Немедля подпишем контракт, леди. Только позвольте уточнить, где именно вы намерены применить свои недюжинные способности, стать знаменитой актрисой или, может, куртизанкой? Прислонившись к колонне в знаменитой позе Чарльза Гарольда, с руками. сложенными на груди и небрежно согнутой левой ногой, Барри иронически изучал стоящую навытяжку. как перед расстрелом, Джессику.