Уроки любви и ненависти

Остаток дня мы потратили на подготовку к путешествию и поиск ночлега. И если с первым все было более-менее просто, потому что древний способ разделения обязанностей помог управиться с провизией и транспортом за пару часов, то вот ночлег начал вызывать у меня серьезные опасения. Чем ниже садилось теплое южное солнце, тем больше шансов было познакомиться ближе с гипотетической свекровью.

Поэтому я не выдержала и взяла инициативу в свои руки:

— Все приходится делать самой, — бухтела я, уверенно шагая из центра города.

Норон некоторое время молча шел рядом, но спустя пару кварталов не выдержал:

— Ты решила начать путешествие прямо сейчас?

— Нет, я намерена сегодня поспать.

— Но ты уходишь из центра, — заметил очевидное парень.

— Это естественно, тут же нет доступного жилья, — раздраженно ответила я.

— Но дальше вообще нет жилья!

Я фыркнула:

— Норон, дальше начинается жилье для неблагородных. И я уверена, что мы легко найдем там, куда приложить голову.

— В хлеву?!

Я закатила глаза:

— О, пресвятая Габриэль, покровительница всех огненных, за что ты послала мне этого… этого…

— Этого жениха, — подсказал Маркус.

— Нет, этого герцога, — закончила я фразу.

— Слушай, мы с тобой, конечно, маги и студенты, но идти в район для плебса…

— Фу, Норон, — поморщилась я, — вот сразу видно, что ты избалованный аристократ. Ты как править будешь, если вдруг дядюшка не сподобится обзавестись наследником? Ты же бесконечно далек от народа.

— А ты типа близка?

Мы как раз шли мрачным переулком, где не было ни освещения, ни окон.

— Мой прадед получил графский титул за заслуги перед короной, — напомнила я, — и мое поколение — первое, кого перестали считать нуворишами.

— Я читал про твою семью перед помолвкой, — немного раздраженно произнес парень. — И это не отвечает на мой вопрос.

— Так вот, заслуги перед короной были — строительство дорог, городов и прочих разных объектов жилого назначения… — мы вышли из переулка на широкую, ярко освещенную пешеходную улицу. — Вот, например, этот квартал Магических вод.

— Хм. — многозначительно изрек Норон.

Я была с ним согласна: квартал получился потрясающий. Он был курортным, но для неблагородной публики. То есть, почти все то же самое, только цены ниже, люди проще и меньше вензелей.

Спустя полчаса блуждания между тавернами мы выбрали ту, где юный герцог меньше всего брезгливо морщил нос, и наконец-то я упала лицом в подушку.

Утро началось прекрасно: горячая вода, вкусный завтрак и недовольный Норон, которого я растолкала пинками. Правда, завтрак был без икры и хитровыдуманной сервировки. Зато вкусно и с душой! Намазывая домашнее масло толстым слоем на еще теплый хлеб, я смотрела, как сидящий напротив меня парень задумчиво ковыряется вилкой в сковородке. В сковородке, кстати, была яичница с беконом.

— Только попробуй сказать, что это невкусно, — пригрозила я.

— Наоборот, очень вкусно, — ответил парень.

— Тогда почему ты сидишь с видом, будто тебя заставляют жевать лимон?

— А, — раздраженно отмахнулся Норон. — Не обращай внимания. Просто обдумываю твои слова.

— О том, что нам нужно разорвать помолвку? — с надеждой спросила я.

— Нет. О том, что я далек от народа.

— А-а-а… — протянула немного разочарованно.

На этом диалог закончился. Мы позавтракали, расплатились, вышли во внутренний двор, чтобы отправиться в неприятное и малоперспективное путешествие, а там… там… та-а-а-а-ам…

— Это что, — медленно произнесла я, стараясь не сорваться на хохот и визг, — ездовая курица?

44

Живность действительно напоминала курицу. Огромные птицы размером с лошадь. С длинными лысыми мускулистыми ногами. Шея была тоже длинная, но тонкая, а голова без гребешка, зато с очень внушительным клювом. Седла терялись где-то в пестрых перьях, и о ездовом назначении можно было догадаться лишь по ремням под брюхом.

При слове «курица» наш транспорт синхронно повернулся в мою сторону и типичным птичьи движением склонил голову набок.

— Ты что, никогда стракуров не видела? — удивился Норон.

— Даже не догадывалась об их существовании, — честно призналась я. — Бестиология — не моя сильная сторона.

— Тогда знакомься — это стракуры. И советую не называть их курицами, им не нравится.

— Познакомилась, впечатлилась, — ответила я, скрестив руки на груди. — Теперь можешь приводить нормальный транспорт.

— Чем тебе этот не нравится? — спросил парень, поглаживая куриц-переростков по шее. Я была уверена, что стракуры сейчас закудахчут от удовольствия, но они опять покосились на меня и сделали невозмутимые клювы.

— Он в перьях, — ответила я. — Я рассчитывала на лошадей. Можно пони. Даже согласна на осла.

— Мы с тобой собираемся в лес, — напомнил Маркус, как будто я могла забыть эту милую деталь. — И все копытные станут бесполезны, как только мы сойдем с дороги.

— А-а-а… — протянула я, — то есть ты хочешь, чтобы я летала на этой штуке?

И ткнула пальцем в одну из куриц. Ту, что, на мой взгляд, была более равнодушной к происходящему.

«Эта штука» мгновенно встрепенулась, немного даже распушила перья и возмущенно посмотрела на меня.

— Стракуры не летают, — огорошил меня Норон.

— Тогда какой в них смысл?!