Уроки танго

Из ванной вышла гостья Тима и, уже виновато улыбаясь, проскочила к нему в комнату. Шура, осуждающе покачивая головой, проводила ее суровым взглядом и посмотрела на Владика, как бы ища поддержки. В ответ Владик развел руками и, чтобы не возвращаться к этой теме, подошел к окну и, облокотившись о подоконник, посмотрел вниз, на улицу.

— Кстати о птичках, ты не в курсе, где наша Мила? — повернувшись к Шуре, спросил он.

— Ваша Мила в магазин пошла, — ответила Шура.

— Тогда я ее подожду, если не возражаете.

— Жди. Мне-то что… — махнула рукой Шура.

— Здравствуйте, — раздался вдруг голос Светы.

Когда Владик вошел в квартиру, Света, лежа на диване, смотрела плоский, с большим экраном телевизор, который купила всего несколько месяцев назад. Деньги на него она собирала долго и мучительно, отказывая себе буквально во всем. Зато, наконец купив его, она испытывала чувство необыкновенной гордости и маленького счастья. Это было первое в ее жизни настоящее счастье. С приездом Владика к ней опять пришло счастье, только на этот раз оно было необъятных размеров и стало всей ее жизнью.

По телевизору показывали какую-то комедию, и Света даже иногда улыбалась, смотря на экран. По-настоящему, в голос, смеяться у нее не получалось с тех пор, как из ее комнаты выскочил до смерти напуганный Коська, а она, в разорванном платье, с раскинутыми ногами лежала на диване и смотрела в потолок. Ни злости, ни страха, ни обиды она тогда не испытывала. У нее в тот момент вообще не было никаких ощущений. Казалось, что она их потеряла. Та к же, как только что потеряла свою невинность. И жизнь ее с тех пор так и потекла без ощущений. Как на автомате. Равнодушно и холодно. Даже первоначальный страх, что Владик все знает и поэтому не приходит, перестал изводить ее. И вообще, она долго обвиняла в произошедшем Владика: ведь все случилось, потому что он сказал, что будет жить у Милы. А он просто трепался. Она же, как дура, поверила, хотя должна была привыкнуть, что он все время шутит… Теперь же, по прошествии времени, она уже обвиняла только себя. Надо же было быть такой дурой и, услышав слова о Миле, принять их всерьез и тут же решиться с Костей на такое…

И сейчас, когда она услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь и раздался звук шагов по коридору, она сразу почувствовала — это он, и ее сердце заколотилось в уже забытом ритме. Она резко вскочила с дивана, подбежала к зеркалу, поправила волосы, подумала накрасить губы, но махнула рукой и выбежала из комнаты. Увидев на кухне вместе с Владиком Шуру, она, как могла, постаралась скрыть свое огорчение и, бодро поздоровавшись, спросила:

— Как поживаете, Владик?

— Привет, Светик! Поживаем в большой восторженности. А вы как?

— Спасибо, я тоже. Вы к нам давно не приходили, — укоризненно сказала Света.

— Да, наверное, уже неделю.

— Двенадцать дней. А где вы живете? — спросила Света.

— У своего друга Яши. Сюда же меня никто не пускает.

— Живи у своего Яшки. Мы здесь прекрасно без тебя обходимся, — вмешалась в разговор Шура.

— И что, совсем не скучаете? — поинтересовался Владик.

— Я скучаю, — глядя прямо ему в глаза, ответила Света.

— Я по вас тоже скучал.

— Скучали бы, пришли навестить, — продолжая не отрывать от него глаз, сказала Света.

— Извините. Закрутился… — оправдался Владик.

— Пойду прилягу, — прервала их Шура, возмущенная тем, что ее в открытую игнорируют, и пошла к себе в комнату.

— С Коськой я насчет училища поговорю, — вслед ей пообещал Владик.

— Поговори-поговори, — уже повернувшись к ним спиной, как бы сама себе сказала Шура.

Она знала, что Коська вообще ни о чем с ним разговаривать не будет, хорошо, если морду не набьет. Для нее же польза от Коськиного рисования была единственная — оно удерживало его какое-то время от запоев. To, что это может ему нравиться и могло быть его призванием, ей даже не приходило в голову. «Что ж, пускай себе рисует на здоровье. Уедем в Шиловку, может, продавать что-нибудь будем…» — вот с этим она была согласна. Главным для нее сейчас было вырваться наконец из проклятого Питера, где спаивают ее внука. Причем вырваться всем, вместе со Светой, которую она уже давно считала частью своей семьи.

Она вошла к себе в комнату и закрыла за собой дверь. «Владька пришел?» — спросил, лежавший на кровати Коська. «Владька, кто же еще», — ответила Шура. «Козел», — сквозь зубы процедил Коська и повернулся к стенке.

На кухне Света, поставив чайник, спросила у Владика:

— Хотите кофе?

— Конечно, хочу. Но я с собой его не ношу.

— У меня есть. Я для вас держу. Вот… Вдруг придете.

— Вот это удружили! Спасибо, — поблагодарил Владик.

Света достала из своего шкафчика пачку кофе и протянула Владику.

— И даже «Lavazza», — с удовольствием покачал головой Владик и занялся приготовлением кофе.

— Я думал, вы на меня злитесь, — сказал он, доставая чашку из своего шкафчика.

— Раньше злилась. Очень. Теперь перестала.

— Умница…

Владик выключил кофейник, налил себе кофе и сел за столик.

— Я на следующей неделе уезжаю домой, — сказал он.

— В Америку? — растерянно спросила Света.

— Куда же еще?