Уроки танго

— Почему так рано? А ваши переговоры? Вы уже их закончили?

— Какие переговоры? — удивился Владик.

— Как же? Сами же говорили, что с собой воюете. Пытаетесь выяснить, что для вас хорошо, а что плохо? Ну вот. И переговоры тоже с собой ведете. Забыли, что ли?…

— А-а-а… вот вы о чем, — протянул Владик. — Да нет, как тут забудешь… Если бы вы знали, как мне эта война осточертела: победителей в ней по определению быть не может, и белый флаг не поднимешь… Ну ее к черту… Если не остановлюсь, такое натворю. Тогда мне крышка. Прямым попаданием.

— Чего вы несете! — испуганно сказала Света.

— Поверьте старому вояке… Я, знаете, что подумываю… Сдам-ка я эти армии под другое командование. Пусть оно выпутывается…

— Какое еще командование? — недоумевая, спросила Света.

— Судьба, случай… Мало ли желающих… Согласны?

— С чем согласна? Вы меня совсем запутали.

— Да я и сам уже запутался… Эта война такая давняя, — махнув рукой, сказал Владик.

— Единственное место, где у меня никогда не бывает никаких сомнений в том, что я делаю, — это моя работа. И единственное место, где я себя чувствую уютно и в безопасности, — это мои подоконники. Не слабо, да? Правда, мне уже тридцать один год… Мысль понятна?

— Это неправда! — возмущенно сказала Света и словно от переизбытка чувств прижала кулачки к своей груди. — Вы совсем не такой.

— Такой, детка, такой. Просто я хороший актер. Кстати, все считают, что я упустил свое призвание… Знаете, я где-то читал, что главная цель в жизни разумного человека — это не потеряться в мире предоставленных ему возможностей… О себе я так не думаю. Но, может, это самообман?

— Я опять не поняла, что вы наговорили. Ну вот. Но все равно это неправда. Вы умный и нигде не потерялись, — взволнованно сказала Света и, помолчав немного, пристально глядя ему глаза, так же взволнованно спросила: — А Мила с вами едет в Америку?

— Сейчас? Нет, не едет. Слушайте, а вы не хотите приехать?

— Вы это серьезно?! — растерянно спросила Света.

— А я когда-нибудь шутил?

— Да вы все время шутите. Ну вот… А даже если не шутите, я все равно не поеду.

— Почему? — удивился Владик.

— Надо было раньше, — стараясь справиться с голосом и опустив голову, сказала Света.

— А что изменилось?

— Много чего изменилось… Скажите, вы тогда придумали, что будете у Милы жить?

— Придумал.

— Зачем? — недоуменно спросила Света.

— По привычке.

— Ну вот видите… Сами виноваты, а теперь спрашиваете… — сказала Света, борясь со слезами, предательски заполнившими ее глаза.

* * *

Коська лежал на кровати и, уставившись в стенку, сдерживал нарастающий в его груди гнев. Чтобы разрядиться, можно было бы пойти и набить Владьке морду. С тех пор как он узнал, что Света побывала у него в чулане, он с трудом себя от этого сдерживал. Еще можно было пойти и напиться. Но он тоже с еще большим трудом держался и не пил уже почти вечность — с Владькиного приезда, — и напиться сейчас, значит, войти в запой. Но тогда это конец всему… Когда в тот проклятый день он вышел из Светиной комнаты, оставив ее лежащей на кровати, его охватил непривычный ему водоворот чувств, от которых у него кружилась голова, как она обычно кружилась после хорошей выпивки. Ощущение гордости и восторга от своего первого обладания женским телом, и не просто женщиной, а его Светой, сразу сменилось ужасом перед совершенным им и страхом, что теперь он может ее навсегда потерять. Первое время так оно и было. Света заперлась у себя в комнате и на его жалобные просьбы о прощении через запертую дверь только коротко отвечала: «Уходи». Прошла целая вечность, пока она наконец появилась на кухне. Потом прошла еще вечность, пока она с ним заговорила. Тогда он с облегчением решил: простила (Света же просто смирилась, как мирятся с тем, что уже не изменишь). И вот сейчас, с приходом этого суки Владьки, опять все затрещало, зашаталось…

— Ну что, так и будем лежать? — сидя на своей кровати, спросила Шура.

— А чего делать? Морду ему набить?

— Ты уже совсем голову пропил? Нормально разговаривать разучился? Давай подымай свою задницу и дуй на кухню. Поставь чайник, спокойно, как ни в чем не бывало поговори с ними, а главное, не уходи с кухни, пока Мила из магазина не вернется. Короче, не оставляй их одних. Понял?

— Понял, — пробурчал Коська. Он неохотно поднялся с кровати, взял в руки чайник, сделал несколько глотков из горлышка и вышел из комнаты. Увидев на кухне увлеченных разговором Свету с Владиком, он облокотился о косяк своей двери и стал слушать.

— Я знаю, что виноват перед вами, — продолжал Владик, стоя к кухонной двери спиной и не замечая Коську. — Но я свою вину искуплю.

— Как? — спросила Света, тоже не видя Коську, которого Владик заслонил своим высоким телом.

— Очень просто. Берите отпуск и приезжайте ко мне погостить в Америку.

— Та к вы меня в гости зовете? — разочарованно сказала Света.

— Конечно. У меня тут одна идейка имеется.

— У вас всегда какие-нибудь идейки.

— Мне положено, я ученый. Короче, у нас в университете на кафедре славистики работает один парень.

— Что такое славистика?