Уровень 2

– Кстати, а что с твоей сестрой случилось? Она же не с детства такая? – прищурившись спросил Илья.

– Не твоего ума дело, – огрызнулся Семен, накидывая на плечи Юльки плед.

– Дурак. Я ж не просто так спрашиваю. Травма физическая или психологическая? Врожденная или приобретенная?

Семен помедлил.

– Психологическая. Приобретенная.

Тут Ханка неожиданно подала голос:

– Страшное с ней случилось. Она и выгнала себя из реальности. Закрылась в том детстве, когда ей хорошо было и в настоящий мир не смотрит. Ибо страшно там, – Семен хотел было что-то сказать, но она положила руку ему на грудь, дескать, молчи, и продолжила. – Если убрать воспоминание, что как плотина ее держит, то пойдет река как должно. Сможешь?

– Стирать память? Нет, не умею. Но могу предложить альтернативу, – серьезно ответил Илья и обратился к Семену:

– Позволишь?

Тот медленно кивнул, но прошептал:

– Не напаши только. Аккуратнее. Не навреди.

Илья подошел к Юльке.

– Иль-я, – медленно произнес он, показам пальцем себе на грудь, а затем медленно протянул руку к ее виску. Девушка, улыбаясь, с любопытством смотрела на его движения и не отшатнулась. Илья дотронулся до ее головы и закрыл глаза.

Через пару секунд он молча с удивлением покачал головой.

– Она все помнит, – неожиданно произнес он, – все, что было с тех пор. Только память существует отдельно от сознания. Как в разных комнатах живут, а дверь между ними сторожит монстр, поэтому она туда и не идет. Я могу как бы сделать вторую дверь, подселив свои воспоминания за тот самый момент, которого она боится. Только вот она все равно ей не воспользуется, потому что боится и привыкла уже жить так. И еще ей холодно. Не снаружи, – остановил он бросившегося с теплым одеялом Семена, – внутри. В комнате, где живет память – лютый мороз.

Подошла Снежана:

– Смелости то ей я сейчас добавлю. Втроем мы этого монстра сейчас по стенке размажем. Только вот холод… Семен, тоже иди сюда. Тепло – это уже по твоей части.

– Да я ж не могу уже ничего…

– Это ты сжечь ничего не можешь, а дарить тепло родному человеку любой должен уметь. Ты – тем более, – твердо сказала она.

Семен подошел к сестре.

– Возьми ее за руку и думай о том, как согреваешь ее, но не тело, конечно. Попробуй передать через руку свою любовь и заботу.

Снежана положила руку на лоб Юлии. Та растеряно оглядывалась, совершенно не понимая, что происходит. Такое внимание со стороны кучи незнакомых людей уже начало ее пугать.

У Дина почему-то сердце начало отбивать пульс в ритме рейва. Он сам не понимал, отчего так переживает, но происходило сейчас явно что-то важное.

Илья резко вздрогнул и уронил руки:

– Есть! Она прошла к своей памяти! Монстра больше нет. Он тут же исчез!

Семен, закусил нижнюю губу так, что казалось сейчас кровь потечет, вглядывался в лицо сестры, пытаясь уловить хоть какие-нибудь признаки изменения. Та стояла с закрытыми глазами и слегка покачивалась

Снежана, таинственно улыбаясь, отошла и села обратно за стол рядом с Даной.

– Как же долго я спала… – тихо сказала Юлька.

– Юля! Юленька! Юлька! – прошептал Семен, обхватив ее лицо руками.

– Что, Семушка? – она открыла глаза.

– Пламя! Оно вернулось! – неожиданно сказала Снежана, увидев ее взгляд, – все получилось!

– Где я, Сема? – Юлька растеряно оглянулась, – помню, как прекрасная женщина сказала идти в туман, который окутал все на улице. А сейчас я где? Где наш дом?

– Ты дома, Юля, дома. Теперь он здесь, – несмотря на улыбку, сиявшую на лице Семена, глаза Дина невольно наполнились слезами. Да и Ханка, как он заметил, тоже промокнула уголки глаз полотенцем.

Семен неожиданно подскочил к Илье и со всей силы обнял его. Тот даже крякнул от неожиданности и растеряно и смущенно слегка похлопал Семена по спине.

– Спасибо брат! Спасибо! – горячо воскликнул тот и повернулся к остальным, – Спасибо вам, ребят, счастье то какое!

Глава 36

Дана

Она сама чуть не разревелась, глядя на эту сопливую идиллию. Завидно было очень. Не было у нее ни брата, ни сестры, чтобы вот так к ней относились. Семен, казалось, воскресшую сестру готов был на руках носить. Еще бы – сколько она почти растением была? А тут вдруг вылечили как по щелчку пальцев волшебника.

Может они действительно умерли, и это загробный мир, Вальхалла, где раны, в том числе душевные, зарастают на героях сами собой? Как там было в мифах: весь день в своем суровом северном раю викинги пируют и бьются насмерть, но с восходом солнца их раны зарастают и все начинаются заново. Тут тоже трупы сами пропадают по утрам.

От этой мысли по спине пробежал нехороший холодок.

Если она мертва, то зачем ей каждую ночь снится один и тот же кошмар, как ее запирают в зеркальном отражении? Это персональный ад такой?

Чтобы отвлечься от дурных мыслей, она спросила сидящую рядом Снежану:

– Что за пламя, о котором ты говорила?

Та вздрогнула, отвлеклась от Семена с сестрой, посмотрела на Дану своими ледяными глазами и ответила: