Уровень 2

Ей казалось, что она так и не смогла заснуть в эту ночь: все вспоминались падающая в портал Аленка и родители возле ее гроба. Постепенно видение начало наполняться деталями, которых не было в том, что показал Мастер. Только поэтому она поняла, что это сон… наверное.

Два камня на могиле. На одной портрет сестры, на втором – ее собственный. На нем Надя такая, какой была летом после девятого класса: веселая, звонкая и задорная. Папа поймал объективом тот момент, когда она впервые поехала верхом на лошади. Смеющаяся девчонка с двумя косичками.

Наверное, это действительно последнее удачное фото, которое осталось у родителей.

Дата на втором черном гранитном камне отличается от первого всего на две недели. Могила Нади свежее. Даже живые цветы, уоложенные рядом с пышным искусственным венком, не успели завянуть.

Леденящим ужасом под кожу заползла мысль, что сегодня как раз третий день, как ее труп остался в подвале особняка. Но кто же его нашел в доме, что стоит за колючей проволокой посреди леса? Разве что какой-то гад специально отправил их тела в качестве «презента» родственникам.

Каково это: похоронить двух дочерей с разницей в две недели?

И, словно в ответ на вопрос, она тут же переместилась в свой дом. Когда-то такой родной, теплый и знакомый, теперь он напоминал замок ужасов. Полумрак здесь царил даже днем. Шторы плотно задернуты. Кровать смята. На полу страшный бардак. Отец с густой щетиной, с какой Надя его никогда не видела ранее. Он всегда брился начисто. Каждый день, даже в отпуске и на выходных. Говорил, что делает это не для других, а чтобы дочкам было приятнее его целовать.

Сейчас папа сидит за столом, уронив голову на руки. Ворох пустых бутылок под ногами, на полу, на кухне… Может показаться, что он спит, но от судорожного всхлипа тело отца внезапно вздрагивает.

Надя уже готова орать от бессилия и жалости, но она лишь бесплотный дух, что может только смотреть.

Но где же мама?

Легкое головокружение и обстановка опять меняется.

Мать лежит на кровати под капельницей. На окнах больницы решетки, хотя этаж высокий. Решетка не от тех, кто хочет забраться снаружи. Глаза у мамы пустые, ввалившиеся. Она не спит, но не видит ничего и даже вряд ли осознает, где находится.

У Нади на сердце так горько, что даже вздохнуть тяжело. Мама так долго не протянет. Что бы ей там ни кололи, медицина не может вырвать из лап смерти того, кто не хочет жить.

Надя кричит во сне и неожиданно взгляд матери меняется и начинает шарить по палате:

– Надя? – растеряно спрашивает она.

В этот момент сон прервался. Подушка была вся мокрая от слез и пота а, в груди щемило так, будто только что ножом резали.

С одной стороны, Надя испытала облегчение, что ночной кошмар закончился, но с другой у нее было стойкое ощущение, что это был вовсе не сон.