Уровень – Черный

Разворачиваюсь, чтобы спешно покинуть палату. Хотя это громко сказано, ведь сил хватает только на то, чтобы еле переставлять ноги, прижимать ладонь к груди и прогонять назойливые темные точки, мельтешащие перед глазами. А еще про себя молиться о том, чтобы никого не встретить на своем пути. Разбираться со Стражами в данный момент у меня нет никакого желания, а сил и подавно. За дверью палаты оказывается лаборатория, и я с облегчением выдыхаю, не обнаружив внутри никого из ученых. Минуя столы и остальные поверхности, заставленные пробирками и приборами, приближаюсь к выходу. Это отнимает столько сил, что когда я выбираюсь в совершенно пустой коридор, то страдаю от жесткой одышки. Виски покрыты испариной, но сдаваться на полпути я не собираюсь.

Плетусь к лестнице и начинаю подъем на второй этаж. Приходится несколько раз остановиться и отдохнуть прямо на ступеньках. Садиться не решаюсь, потому как не уверена, смогу ли потом подняться. Чувствую себя хуже некуда, но мне плевать на это. Я обязана добраться до чертова телефона.

Спустя, кажется, целую вечность наконец добираюсь до финиша и тяжело дыша замираю на пороге. В комнате все оказывается так же, как я оставляла, когда уезжала к Барьеру. Это обнадеживает, но не сильно. Бреду к кровати, достаю мобильный из-под подушки, и конечно же он оказывается разряжен. Вполголоса ругаюсь последними словами, нахожу зарядку и подключаю ее к телефону. Тяжело опускаюсь на край кровати, испытывая слабый отголосок облегчения. Совсем скоро я смогу связаться с Рони.

Восстанавливаю дыхание, жду пару минут перед тем, как телефон включается и тут же издаю страдальческий стон, увидев дату на дисплее. Шесть чертовых дней! Именно столько прошло с того момента, как я попала за Барьер.

Бью пальцем по нужной иконке и в ожидании кусаю губы. Первым делом напишу Рони, узнаю, как она, и сообщу, что сама в порядке. А потом уже свяжусь с Данэмом. Открывать чат с ним страшно, но лучше сделать это сразу. Как сорвать пластырь. В любом случае будет больно.

– Тори?

Вздрагиваю всем телом и резко оборачиваюсь, прикусив губу до крови, чтобы не застонать от вспышки боли.

На пороге комнаты стоит мрачный Хэйс, его глаза метают молнии, пока он окидывает внимательным взглядом мою фигуру. Сейчас мне наплевать на то, что я почти не одета. Пытаюсь незаметно закрыть приложение, но сделать это, не глядя в экран телефона, не так-то просто.

– Привет, – произношу хрипло первое, что приходит в голову.

– Какого дьявола ты тут делаешь? – резким тоном, совершенно не скрывая недовольства, спрашивает он.

– Я… никого не было внизу и я… – замолкаю, стараясь скрыть ужас, потому что Хэйс стремительно заходит в комнату, в три шага пересекает разделяющее нас расстояние и нависает надо мной.

– Что это у тебя? – спрашивает он и протягивает руку.

В мозгу мелькает мысль спрятать телефон за спину, но это будет очень подозрительно, поэтому я слабо улыбаюсь и говорю настолько спокойно, насколько вообще позволяет бешено колотящееся о ребра сердце.

– Календарь. Хотела посмотреть, сколько дней прошло.

Хэйс переводит недоверчивый взгляд на дисплей телефона, и его брови ползут вверх. Быстро смотрю туда же и незаметно перевожу дух. Мне удалось выйти из чатов, но приложение все еще остается открытым.

– Женский календарь, – читает название Хэйс.

Чувствую, как теплеют щеки, но стараюсь отыграть до конца. Передергиваю плечами, о чем тут же жалею, но как можно более невозмутимо выхожу из приложения, блокирую экран и небрежно роняю телефон на подушку.

– Не туда нажала, – поясняю деланно спокойно и тут же меняю тему, стараюсь выглядеть как можно менее подозрительно. – Прошла неделя?

Хэйс молчит еще несколько секунд, пристально вглядываясь в мое лицо, затем будто неохотно кивает.

– Да. Как себя чувствуешь?

– Отвратительно, – отвечаю честно.

Хэйс сокрушенно качает головой.

– Могло быть и хуже. Смит будет недоволен. Он лечит тебя не покладая рук, а ты разгуливаешь по дому. Нужно вернуть тебя в палату, пока он не вернулся.

– Хорошо, – соглашаюсь со всей возможной покладистостью, лихорадочно соображая, не будет ли подозрительным, если я возьму с собой телефон. – А где он?

– У Барьера вместе с Миллер, Ортегой и Маршаллом. Проверяют сигнал о желтом уровне.

Задумчиво киваю и прочищаю горло, в котором появляется странный ком напряжения. Неделю назад все начиналось точно так же.

– А где остальные?

Хэйс на секунду отводит взгляд.

– Роудс в своем кабинете. Думаю, он будет рад, что ты пришла в себя и захочет поговорить.

– Хорошо. Я только переоденусь.

Хэйс хмурится и кивает, но не спешит покидать мою спальню.

– В чем дело? – спрашиваю отчего-то шепотом.

Он запрокидывает голову, смотрит в потолок и громко вздыхает. Когда куратор выпрямляется и вновь возвращает внимание на меня, в его карих глазах разгорается пламя, природа которого мне неизвестна, но по какой-то причине я не могу двинуться с места, чтобы не сгореть в этом бушующем огне. Так и сижу, неотрывно глядя на беснующиеся искры.