Уругуру

– Она из Парижа, мы коллеги. Она помогает нам с местным языком и обычаями.

– Нет, ты говоришь неправду. Она одна из нас, она живет здесь. И она неотрезанная. Кроме того, она любит тебя.

Я не стал отвечать на этот выпад, хотя сказанное им, как минимум, удивило меня. Либо он что-то знает про Амани, либо он меня провоцирует на откровенность. Про «неотрезанную» я вовсе ничего не понял, а про любовь и подавно. До этого я даже не представлял себе, что ко мне может испытывать какие-либо чувства девушка черной расы, как, впрочем, и я к ней. Тем более Амани, голова у которой забита, как мне казалось, только наскальной живописью. Да нет, Амани, конечно, разумная и симпатичная девушка, но...

«Ближе к делу», – оборвал я себя и решительно отпил пива.

Оно было кислым и терпким на вкус, по-видимому, с осадком, неочищенное. Ну и что же? Если уж мне суждено было заснуть смертным сном от этого напитка, это все равно будет самый интересный вечер в моей жизни.

– Скажите, – произнес я медленно, – я узнаю это? Почему умерли теллемы?

Старик неопределенно покачал головой, поставив калебас на землю. Если он не ответит на вопрос, это будет означать мою победу в споре. А ответить, повидимому, ему не давали все эти бесконечные догонские запреты. Любой европеец, включая и меня, просто-напросто соврал бы с легкостью, сморозил бы ерунду и отправился бы спать, но вождю, видимо, лгать не пристало. Вот и сидел старик на корточках, заложив кисти рук за голову и поставив локти на острые коленки. А потом вдруг, безо всяких предисловий, он вдруг ответил мне на мой вопрос, который поставил в тупик его менее искушенного коллегу: «Почему умерли теллемы?»

И несмотря на все чудеса последних дней, этот ответ поразил меня. Я ожидал услышать что угодно, но только не это.

Медленно придвинувшись вперед, к моему лицу, вождь едва слышно, но внятно произнес:

– Теллемы не умерли.

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ МАСОК Бизнес предсказателей во все времена. – Третий рассказ Амани. – Почему следует верить приметам? – Мы изобретаем тайный язык. – Женское обрезание. – Смерть вождя. – Нас ведут к хогону. – Наше искупление.

Ну конечно же больше ничего в тот вечер я от вождя не услышал: ему и так пришлось сказать слишком много. Вскоре после того, как он замолчал, я встал и вышел из-под навеса, сухо попрощался с ним и в кромешной темноте, освещая путь карманным фонариком, направился домой по тропинке.

Надо ли говорить, что я был ошарашен. Теллемы не умерли! Выходит, они живы, они до сих пор существуют, эти странные летающие люди? Или, быть может, умереть-то они не умерли, но, по версии догонов, улетели куда-нибудь на свой любимый Сириус, и ищи их там вот с таким карманным фонариком?

Когда вещает оракул, понять вообще ничего невозможно, на то он и оракул. Это знали еще люди эпохи Античности. В греческих Дельфах, где из-под земли выходили дурманящие испарения, работала жрица-пифия, которая за скромное вознаграждение под действием опьяняющего газа выдавала будущее потоку царей и героев. Предсказания были примерно такого плана.

Вопрос: как спастись после поражения в битве?

Ответ: когда коза будет пить близ Неды, Аполлон перестанет защищать Массону, ибо гибель приблизится.

Царю Лидии, готовившемуся к своей ключевой битве с персидским Киром на реке Галис, пифия выдала шедевральный прогноз, по точности сравнимый с прогнозами правительства по курсу инфляции на будущий год: «Если Крез пойдет войной на Кира, он сокрушит великое царство». В результате этого иезуитского маневра было нарушено геополитическое равновесие на Ближнем Востоке: лидийский царь Крез сломя голову помчался на персов, был наголову разбит и государство свое потерял. А постфактум был вынужден еще и выслушивать упреки от пифии, что, дескать, пожадничал и сэкономил на втором вопросе: чье именно царство он сокрушит, Персидское или свое собственное?

В Средние века традицию бреда, сдобренного мистикой, перенял известный французский прорицатель Мишель де Нотр-Дам. В отличие от своих предшественников, он не только зарабатывал деньги на том, что морочил голову своим соотечественникам, но еще и увековечивал свои спекуляции о будущем в письменном виде. После себя Нострадамус оставил несколько сотен так называемых катренов – стихотворных пророчеств, столь туманных, что толковать их любой человек может по своему собственному усмотрению. К примеру, Нострадамус пишет: «К нам близится смертоносный меч мора и войны более ужасных, чем бывали на протяжении трех человеческих жизней...»