Уругуру

С приходом европейцев изменилось все. Этим мало было добиться покорности догонов. Белый человек создал свою высочайшую цивилизацию, потому что его вело вперед любопытство, и, конечно, не мог он пройти мимо мистических таинств маленького африканского народа с его богатой историей и мифологией. В Страну догонов потянулись миссионеры, туристы, исследователи и просто любопытные, которые повсюду совали свой нос и далеко не всегда корректно строили свои отношения со старейшинами и жрецами догонских деревень. Многие из них умерли от болезней, а многие и по неизвестным причинам.

В 1929 году на востоке Страны догонов пропала без вести целая экспедиция из пяти человек, и следов ее так и не удалось найти колониальным властям. Христианские миссионеры тоже подолгу не удерживались в этих местах. В 1946 году христианский проповедник из племени бозо по имени Саба прибыл в село Санга и принялся проповедовать свою веру местным жителям. Догоны не очень-то жалуют бозо, считают их низшей расой, но Саба говорил, что Бог создал всех людей равными, раздаривал детям и взрослым цветные картинки с библейскими сюжетами и оловянные крестики. На второй день его вызвали к себе старейшины – точно так же, как нас.

– Что ты здесь делаешь? – спросили его.

– Я рассказываю людям о своей вере, – ответил Саба.

– Ты хочешь, чтобы люди забыли веру своих предков?

– Нет. Я лишь хочу, чтобы они знали и мою веру. Старейшины пошептались и вынесли вердикт:

– Хорошо, Саба. Если ты пришел, чтобы рассказать о своем Боге нашим людям, если у тебя нет дурных мыслей, ты сможешь сделать это. Но если ты пришел, чтобы зародить в нашем народе недоверие к нашим обычаям, если ты лжешь нам, ты умрешь сегодня ночью.

Той же ночью Саба умер, и могильный камень с его именем до сих пор стоит в деревне Санга безмолвным предостережением всем чужакам.

И до него, и после пришельцы – туристы и миссионеры, энтузиасты-исследователи и ученые – странным образом заболевали здесь неведомыми болезнями, травились самой обыкновенной пищей, погибали от несчастных случаев, а старейшины сохраняли невинное выражение лица и продолжали хранить свои тайны.

Единственным человеком, которому догоны решились открыть некоторые из своих удивительных мифов, стал Марсель Гриоль, который в течение двадцати с лишним лет с перерывами жил среди догонов и сумел подружиться с множеством местных жителей. В конце концов, доверие к нему стало настолько высоким, что к Гриолю начало стекаться много неконтролируемой информации, что, конечно, заставляло жрецов и старейшин нервничать. Было созвано общее совещание, на котором почтенные догоны приняли решение ограничить любознательность французского ученого, выделив ему одного-единственного информатора из числа местных стариков, слепого Оготеммели из деревни Верхний Огол. Этот Оготеммели находился под полным контролем совета старейшин, и во всех своих рассказах тщательно обходил стороной так называемое Сокровенное Знание, о нем Гриоль так ничего и не услышал. Кроме того, в качестве переводчика во всех беседах Оготеммели с его европейским собеседником участвовал еще один догон, сержант Когем, а что именно и как он переводил, известно только ему одному.

Тем не менее, как оказалось, Оготеммели рассказал более чем достаточно. Когда Марсель Гриоль подготовил к печати свою книгу «Бог воды», представляющую собой пересказ догонских мифов о Сотворении мира, догоны не могли знать ее содержания, но, по странному стечению обстоятельств, на следующий день после того, как книга оказалась в типографии, Оготеммели неожиданно умер. При попытке обратиться к его потомкам Гриоля ждала неудача: им было строго-настрого запрещено общаться с европейцем.

С тех пор, как в Европе, так и в Африке, за догонами утвердилось слава мастеров сводить счеты с теми, кто пытается получить доступ к их секретам. Экспедиции и исследователи-одиночки продолжали погибать, и не было ни единого случая, чтобы жрецы или местные жители были уличены в их убийстве.

– Попытка проникнуть в Сокровенное Знание почти означает неминуемую смерть, – этими словами Амани Коро закончила свой рассказ.

– Меня лично все это не убеждает, – отозвался Жан-Мари Брезе.

Мы сидели в нашей комнатке в кромешной темноте – свечка уже догорела – и делились впечатлениями об этом удивительном вечере.

– Догоны – вполне примитивный народ, как бы их ни демонизировала экзальтированная европейская литература, склонная подчас к романтизации Востока, – продолжал профессор. – Догоны подчас не знают об окружающей среде элементарных вещей. Взять хотя бы птицу Балако – все ее слышали, но никто никогда не видел ни следа ее жизнедеятельности, ни перышка! И все равно они продолжают утверждать, что это именно птица, и даже описывают ее внешность. Или вот вам пример: сегодня мы с Оливье поймали в буше{ Буш (англ.) – кустарник и территории, покрытые его зарослями в Австралии и Африке.} крупную ящерицу, вида Latastia longicaudata.