Усадьба ожившего мрака

Сева присел к столу рядом с Власом. Сам Григорий остался стоять в дверях. Так ему было удобнее и спокойнее. Так он слышал то, что происходило и за окнами, и за дверью. За дверью пока было тихо.

– Ходят слухи, ограбили госпиталь. – Стелла тоже осталась стоять, прислонившись поясницей к пианино.

– Не исключено. – Влас кивнул.

– А часового зверски убили. Буквально растерзали… – В бархатном сопрано Стеллы послышалось напряжение. Очевидно, она была готова принять мысль об ограблении, но не о зверском убийстве.

– Да, ночью на улицах стало неспокойно, Стелла Витольдовна. – Влас достал папиросу, с сожалением покрутил ее в пальцах и прятал обратно.

– Прекратите, Влас Петрович, – сказала Стелла, не повышая голоса, но как-то так, что всем сразу стало ясно, что она раздражена. – Город полнится слухами. Дикими слухами про… – она сделала паузу, словно собираясь с духом, – про упырей! Софочка, наш костюмер, рассказывала про деревню. Кажется, Видово.

Парни тут же встрепенулись, Григорий тоже навострил уши. Что там рассказывала костюмерша Софочка?

– Деревню сожгли. Вы ведь и сами знаете, Влас? – Теперь Стелла смотрела только на Головина, взгляд ее был прямой и требовательный. – Сразу же после того, что случилось в той усадьбе. Сначала усадьба. Потом деревня. Говорили, что жителям удалось спастись. Говорили про партизан… – Взгляд смягчился.

Григорий усмехнулся. Этой необычной черноглазой хотелось видеть в Головине героя. Ну что ж, кто он такой, чтобы отнимать у прекрасной дамы иллюзии? Но Влас от чужой славы отказался, помотал косматой башкой.

– Не партизаны? – Стелла приподняла соболиную бровь.

– Батя мой, – прохрипел с оттоманки Митяй. – Это батя мой их всех спас.

Стелла перевела взгляд на Григория. Смотрела долго, не мигая. Если бы он сам не был упырем, решил бы, что упырь – это она, такой пронзительный у нее был взгляд.

– А потом начали появляться эти… ожившие мертвецы, – сказала она, словно бы сама себе. – Сначала мы думали, что это слухи, какие-то фашистские происки, но потом об оживших мертвецах заговорили офицеры…

– Какие офицеры? – тут же вскинулся Митяй.

– Немецкие. – Стелла усмехнулась. – Немецкие офицеры, мой… – Наверное, она чуть было не сказала «мой мальчик», но вовремя вспомнила Митяеву реакцию, и закончила: – Мой юный друг. Сначала это было похоже на сказки. Знаете, страшные сказки, которые дети придумывают от скуки. Никто не верил. До сегодняшнего дня.

Она отошла от пианино, уперлась ладонями в стол, посмотрела прямо в глаза Власу. Наверное, Влас бы нашел, что ей ответить, но Григорий помешал. Он приложил палец к губам, призывая всех к тишине, а сам прокрался к двери. За дверью было четверо. Четверо и собака. Собака – это плохо. Очень плохо.

Григорий вернулся в комнату в тот самый момент, как в дверь громко постучали.

– Сколько? – спросил Влас одними губами. Он уже встал из-за стола и вытащил свой пистолет.

Парни тоже вскочили. Хорошо, что тихо, без лишнего шума.

Григорий показал четыре пальца. Про собаку можно было не говорить, она уже сама дала о себе знать заливистым лаем. Парни схватились за оружие. И только Стелла, кажется, оставалась спокойна.

– Туда, – сказала она едва слышно и указала подбородком на прикрытую дверь, за которой, как помнил Григорий, находилась спальня.

– А вы? – спросил Влас так же едва слышно.

– Разберусь! – Она уже сбрасывала с себя шаль, развязывала пояс на шелковом халате, ерошила руками свои роскошные волосы. – Убирайтесь…

Они быстро рассредоточились по квартире. Парни – в спальню, Влас – в кабинет. Григорий остался в коридоре, спрятался за огромным шифоньером так, чтобы видеть происходящее в коридоре. Гневный взгляд Стеллы он проигнорировал. Если понадобится, действовать придется очень быстро. Как говорится, кто, если не он?

– Иду! Да иду я, господи! – Выкрикнула Стелла полным раздражения голосом.

– Фрау Стелла! – Послышалось из-за двери. Говорили по-немецки. Кто бы сомневался?

– Я! Что, черт возьми, происходит?! – Стелла тоже перешла на немецкий. Выглядела она сногсшибательно: растрепанная, полуобнаженная, злая. Григорий помимо воли восхитился ее актерским талантом.

Теперь он точно знал, что актерским. Теперь он вспомнил, где еще видел Стеллу. На расклеенных по городу театральных афишах. Несравненная фрау Стелла была актрисой. Или певицей. Или и тем, и другим сразу.

– Фрау Стелла откройте! – Голос из-за двери сделался настойчивее.

– Что происходит, господа?! – Стелла приоткрыла дверь полным драматизма жестом. – Я требую объяснений!

С той стороны стояли четверо: офицерик и три солдата, один из которых двумя руками удерживал за ошейник заходящегося сиплым лаем пса.

– Мы ищем партизан, фрау Стелла. – Офицерик не сводил взгляда с продуманно распахнутого на Стеллиной груди халата. Грудь эта взволнованно колыхалась, а лицо офицерика заливал нездоровый румянец.

– Вы ищете партизан в моей квартире? – Стелла раздраженным жестом запахнула халат, пригладила кудри. – Вы уверены?

– Вольф взял след… – прохрипел солдат, удерживающий пса. – Он взял след и привел нас к вашей двери.