Усадьба заложников

– Нет, Лев Иванович, я не могу считать ваше поведение проявлением повышенной тревожности, чем-то вроде невроза, – заявил Вершинин. – Ведь со спасжилетами вы оказались правы! Пока вы тут осматривали мачту и руль, я заглянул в сарай и на нашу моторку – вон она стоит. И что же оказалось? Ни там, ни там нет ни одного жилета! Куда они подевались, ума не приложу. Так что, если бы вы не заставили нас заехать в магазин и купить спасательные средства, мы бы отправились в море, не имея нужного оборудования. И если бы наша яхта вдруг начала тонуть – хотя я и не представляю, с чего бы это она утонула, – то по крайней мере четверо пассажиров оказались бы без спасательных средств. Скорее всего, они бы утонули, представляете? Так что ваша тревожность нам очень помогла.

– Но я вас очень прошу, Лев Иванович, – добавил Селиверстов, – во время плавания попробуйте хоть немного расслабиться! Очень вас прошу. А то мне вас жалко становится, честное слово. И еще вот что вам скажу, чтобы вас успокоить. Я слышал, что вы славитесь своей интуицией, что она вас никогда не обманывает. У меня, как поклонника восточной мудрости, тоже есть кое-какая интуиция. И она говорит мне, что в этом плавании никаких катастроф не случится. Я чувствую, что ничто не испортится, яхта не даст течи и мы все вернемся в порт живыми и здоровыми. Поверьте мне!

– Спасибо вам обоим за заботу, – отвечал Гуров. – А вам, Виктор Дмитриевич, отдельное спасибо за ваш оптимистический прогноз. Что ж, я попробую последовать вашему совету: постараюсь расслабиться и получить максимум удовольствия от этого плавания.

– Вот и отлично! – заключил Вершинин.

Как и в прошлый раз, он встал к рулю, Селиверстов и Женя Самойлов работали матросами. Яхта отошла от причала, матросы поставили паруса, Вершинин поймал ветер, и судно бодро побежало по морю на юг. Вершинин правил далеко от берега, так что дома и другие мелкие детали пейзажа скрылись из виду. Зато развернулась величественная панорама гор Западного Кавказа.

Ветер был благоприятный, держать курс было нетрудно. И Вершинин поставил у руля Женю Самойлова, а сам достал три удочки, крючки, блесну и заявил, что надо устроить первый сеанс морской рыбалки. Одну удочку он отдал Селиверстову, другую взял себе, а третью протянул Гурову.

– Я слышал, Лев Иванович, что вы хороший рыбак, много рыбачили на Волге, – заметил он. – Ну а теперь узнаете, чем хороша рыбалка на Черном море – да не с берега и не с рыбачьей лодки, а вот так – в открытом море. Вот, садитесь здесь, будете ловить с этого борта, а я – с того. Ну а Виктор с носа будет рыбачить. Вот, берите удочку, забрасывайте… Нет, поплавок вы здесь, конечно, не увидите. О том, клюнула рыба или нет, можно судить только по натяжению лески. Вы должны это натяжение постоянно контролировать, чувствовать его. Понимаете? Что ж, давайте попробуем…

– А остальные что будут делать? – спросил сыщик.

– Женя Самойлов грозил показать всем класс в прыжках с борта яхты в море, – объяснил Вершинин. – Показать класс и обучить желающих. Так что они будут с другого борта прыгать. Ну а Ирина вместе с Олегом Андреевичем постоят у руля. Так что каждому дело найдется.

– А разве Ирина Васильевна умеет управлять яхтой? Или Олег Андреевич? – выразил беспокойство Гуров.

Однако Вершинин поспешил его успокоить.

– Ирина много со мной плавала, – сказал он. – Будьте уверены – она сумеет справиться с управлением. А если нужно будет переставить паруса, она позовет на помощь наших прыгунов. Так что все под контролем, беды ни с какой стороны не предвидится. И вы, Лев Иванович, можете спокойно сосредоточиться на рыбной ловле.

Гуров так и сделал. В течение следующих двух часов он не обращал внимания ни на что, кроме лески у него в руках. И ему сопутствовала удача. Раз за разом он вовремя улавливал дрожание лески, подсекал рыбу, заглотавшую наживку, и вытаскивал ее на палубу. Так он сумел поймать две скумбрии, ставриду, две кефали и тунца. Когда в середине дня стали мерить улов, оказалось, что у Гурова он самый большой.

– Вот видите, Лев Иванович, – сказал ему Селиверстов, когда это выяснилось. – Я не зря говорил, что вам будет сопутствовать удача. Так оно и случилось!

У самого Селиверстова, как и у Вершинина, улов был скромнее. Но в любом случае весь улов собрали вместе и отправили на кухню, где Настя с помощью Сергея и Жени разделали пойманную рыбу и отправили ее на сковородку. Так что обедали они только что пожаренной рыбой.

После обеда судно повернуло в открытое море. Берега скрылись из виду, вокруг, куда ни глянь, была одна вода. Удильщики вернулись к своим удочкам, к ним присоединился Сергей. Остальные отправились в каюту, беседовать и слушать музыку. Вечером, когда солнце уже начало садиться, рыбалка прекратилась. К тому же к этому часу на море поднялась крупная волна, рыбачить стало трудно. Да и улов был не такой обильный, как до обеда. Поэтому Гуров смотал удочку без всякого сожаления.