Усама

Вернулся к ежедневной газете, та же информация в следующем утреннем выпуске загнана на четвертую страницу. Заглянул и в номер следующего дня – там вообще ничего, словно бы и не случалось никогда такого. Прощай, Мо.

Хоть и не ждал он ничего от газет, а все ж возмутился. Невидимые люди, подумал. Кто-нибудь где-нибудь оплакивает Мо? Помнит ли о нем кто-нибудь, скорбит ли по нему, желает ли его возвращения? Существует ли он все еще, хоть частично, хоть какими-то признаками – своим запахом, своей улыбкой, прикосновением руки, голосом, каким он говорил, тем, как уши чистил, – существуют ли доселе где-то они, эти потаенные записи, в чьем-то разуме?

Джо отложил газету. Столешница перед ним представляла собой меняющуюся географию размазанных синих чернил и копирок. Он пришел в библиотеку, чтоб обнаружить тело, а его там не было. Тем не менее. Им овладело упрямство, как будто бы ему было что доказывать. Что-то в Джо противилось этому, убеждало его уйти. Не поддался. Оставалось, по крайности, еще одно место, где он все же смог бы отыскать Мо.

Телефонный справочник.

Исследование немого кино

Когда он вновь подошел к станции подземки на Лестер-сквер и толпы людей, казалось, прямо повалили на него, в голову полезла абсурдная мысль отбиваться от них. Вместо этого он пробился сквозь плотную толпу и оказался у входа. Лестница вела вниз под землю. Возле входа сидел нищий, слившийся со своим рюкзаком, и читал книжку в мягкой обложке, у ног его стояла миска для кормежки собак, внутри которой бренчали монеты. Нищий поднял голову, когда почувствовал, что Джо разглядывает его, и Джо мельком увидел книжку: разумеется, из серии «Усама Бен-Ладен, Вершитель суда», отборное чтиво для бездомных, – и нищий (только что не мальчик, подумал Джо) сказал:

– Скажу, знатная хрень, братан.

В Париже он такого не чувствовал. А вот здесь сама мысль спуститься под землю душила его. Он бросил монету в миску нищего. И посоветовал:

– Достань что-нибудь новенькое для чтения. – После чего спустился по лестнице.

Джо изучил карту-схему подземки: разноцветные линии извивались и пересекались, – и понял, что ему нужно на линию до Кинг-Кросс, а там пересесть. Картинка со схемой метро походила на вывалившиеся кишки. Он купил билет, прошел через барьер и опять спустился, еще глубже под землю, и вдруг там стало тихо и до странности мирно. Он ожидал прибытия поезда, наблюдая за тем, как крысы спешно разбегались под платформой, в тоннеле. Стены были увешаны рекламой товаров, какие он ни за что не купил бы, какими и не подумал бы пользоваться. Пришел поезд, и Джо сел в него. Двери закрылись с мягким шипением, вполне обнадеживающим. Он отыскал место, занял его. Стены туннелей, по которым проносился поезд, виделись призрачными, станции – неожиданными вспышками белого света. На Кингс-Кросс Джо вышел и прошелся по всей станции, немного заплутав среди подземных пещер, открывавшихся у него над головой: у него было ощущение, будто он исследует немое кино, носит пробковый шлем и вскрывает усыпальницу мумии. Одумавшись, он выяснил, куда идти, у негритянки в форме служительницы подземки, та направила его к кольцевой линии, он сел на поезд и принялся отсчитывать станции.

На Эджвер-роуд он вышел. Эскалаторов не было, и Джо поднялся к солнечному свету по широким ступеням, гадая по пути, есть ли проклятье на фараоновой гробнице, и если так, то когда оно проявит себя. Пройдя немного по дороге от станции, он свернул направо, на саму улицу Эджвер-роуд. Прошел под эстакадой, и показалось, что разом поменялись все магазины, а проходя мимо какой-то молодой парочки, услышал, как юноша, поводя рукой, объяснял своей белокурой подружке: «Вот это мы и зовем Маленьким Каиром».

Маленький Каир. Там были кофейни, где сидели мужчины и курили кальяны, и продуктовые ларьки, где громадные мясные колонны медленно вращались над пламенем, разбрызгивая жир по сторонам. Женщины в чадрах вели по улице детей или катили перед собой младенцев в прогулочных колясках, и Джо чуял запах корицы и тмина, слышал, как где-то мужчины играли в нарды: постоянный стук бросаемых костей походил на громыханье.

Блондиночка произнесла: «Это так романтично!» Юноша ухмыльнулся и притянул ее к себе.

По улице катили и стояли «Мерседесы», черные и блестящие, в кофейнях сидели мужчины, бородатые и усатые, а в лавках торговали игрушками, одеждой и продуктами, множество рекламок предлагало бесчисленные товары. Джо искал контору Мо и, повернув к проезжей части, попал на вовсю работающий уличный рынок, пропахший рыбой. Он прошел сторонкой по тротуару, минуя основное торжище, миновал пекарню и цветочный магазин, а потом остановился, вернулся, купил розу, не очень-то понимая зачем. Вручая ему розу, цветочница, улыбаясь, произнесла: «Надеюсь, ей понравится». Джо неловко улыбнулся в ответ. Продолжил свой путь (с пурпурной розой в руке), прошел вывеску «Сачс энд Левин, частные поверенные», прошел беспорядочный рыбий хвост рынка, перешел улицу и нашел нужный дом.