Усатый-полосатый, бедный и богатый (СИ)

— Не мы? — голос Нади взвился вверх, а сама она разве что не хлопнула крышкой ноутбука у меня перед носом. — Думаешь, Черныш родился с переломанными лапами? Он стал таким из-за людей, бесчувственных тварей, что издевались над ним, а потом оставили умирать. И если я хотя бы не попытаюсь ему помочь, то буду такой же тварью.

— Надя, ты не соберёшь такие деньги на уличного кота, — попытался я ласково достучаться до её разума.

— Соберу! С миру по нитке…

— Надь, да не кипятись, — было неприятно видеть её такой, словно всклоченный маленький боевой воробей. — Я ничего против не имею. Ты молодец… Просто это вопрос выживания, — я пытался выкарабкаться из той ямы, которую сам же и вырыл, но складывалось ощущение, что с каждым моим словом становится всё только хуже.

— Да что тебе известно о выживании?! Ты всю жизнь живёшь на всём готовом! Тебя пичкают с детства дорогими цацками и игрушками.

Надя резко замолчала, шумно выдыхая воздух.

— Надь… Я не хотел…

— Не хочу об этом говорить. Спокойной ночи, — она забрала ноутбук со стола, бросив недопитый чай, и вышла из кухни.

Мда… Вот и попил водички на свою голову. Сон ещё долго не шёл, все мысли были только о злой и расстроенной Наде, о чёртовом уличном коте и о её словах.

Надя

Я опубликовала пост и свернулась калачиком на мамином диване. Лежала и отгоняла прочь даже малейшие мысли о том, что Дима может прав. Журавлёв ворвался в мою жизнь необузданным ураганом, сметая всё на своём пути. Но это был не тот принцип, которым я могу легко поступиться. И его слова были далеко не теми, которые я готова услышать. Ну вот опять, сама придумала, сама поверила. Сделала из Журавлёва принца, а он оказался обычной лошадью. Как любит повторять Машка: "Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться".

Те тараканы в моей голове, что до последнего надеялись и всем остальным твердили, что он не такой, насупленно притихли в сторонке. Один в поле не воин.

Спала я очень плохо. Всю ночь мучили кошмары, один отвратительнее другого. Апофеозом моего бреда был трёхглавый Дима а-ля Змей Горыныч, который гонялся за мной и угрожал сожрать меня и Черныша.

На утро выглянула в кухню только, чтобы убедиться, что у Журавлёва не отросли дополнительные конечности и теперь не надо и мне самой собирать денюжки на лечение. Дима с головой в количестве одной бестолкой штуки был уже там, готовил кофе. Кивнув в ответ на его приветствие, я шмыгнула в свою комнату, чтобы взять вещи. Распивать чаи и кофе не хотелось, как и разговаривать с ним. Всё утро я старалась отгородиться от него и сделать вид, что мы не знакомы. Глупо, знаю…

К счастью и моему облегчению, Дима не пытался вторгнуться в моё личное пространство, так старательно ограждённое покосившимся от обиды забором. Молча шёл рядом или стоял неподалёку в автобусе. Периодически я ловила его взгляд на себе, но тут же заставляла себя отвернуться. Хотя бы потому, чтобы не пойти извиняться первой за недостойное поведение. Это я могу…

Волна пассажиров, спешащих на работу, подтолкнула нас друг к другу, заставляя вцепиться друг в друга руками, чтобы сохранить равновесие. В таком положении было сложно продолжать изображать из себя равнодушную и неприступную крепость. Подняв глаза, тут же натолкнулась его изучающий и нахмуренный взгляд. Играть в гляделки не было желания и я заставила себя обратить всё своё внимание куда угодно, только не на его лицо. Чей-то затылок, ещё один затылок, чьё-то ухо и Димина рука… Точно его.

Слегка загорелая кожа, да и то лишь потому, что в парке приходилось много времени проводить на улице и под солнцем. Даже ему, любителю посидеть в теньке со смартфоном. Широкая кисть, длинные пальцы, аккуратные ногти. Мои исцарапанные ладони с такими не соперники. На запястье болтался позолоченный браслет с часами. Хотя, зная Диму, может и правда золотой… С этого золотого мальчика станется.

— Если хочешь, я после смерти завещаю её тебе на опыты, — шёпот Димы заставил вздрогнуть, а его насмешливый взгляд — покраснеть до самых кончиков ушей.

— Сомнительное удовольствие. Я, пожалуй, откажусь, — я отвернулась от Димы, на сколько это позволяло наше стеснённое положение.

— Пока не попробуешь, не узнаешь, — столичный пижон явно не мог позволить, чтобы последнее слово осталось не за ним.

На нужной остановке я почти вылетела из автобуса и также быстро умчалась прочь. Работа и ещё раз работа, так, чтобы не возникало никаких других желаний, кроме отдыха и сна.

— Ну что, пчёлка, много мёда собрала? — Маша шутливо толкнула меня в бок, пристраиваясь рядом и помогая мастерить игрушки-занимашки для лемуров.

В последнее время они стали грустить и им срочно требовалось новое развлечение. Не грустили у нас в зоопарке только капуцины. Конечно, у них там свой клоун на полставки… Как не крути, а все дороги вместо Рима вели к Диме.

— Вагон и маленькую тележку, — не отрываясь от работы, подыграла я. Маше, чтобы чепуху нести, не нужен мой зрительный контакт. "Зависимость от окружающих — удел слабых" — это, конечно же, её цитата.

— Куда Журавлёв делся? Что-то его не видно давно, ты его случаем не слопала?