Ущелье дьявола

Великодушный Фрессванст только презрительно улыбнулся. Он взял два таких же стакана, налил в них доверху бордо и выпил оба до последней капли с самым добродушным видом, словно задумавшись о чем-то постороннем. Затем бросил противнику:

– Водохлеб!

Тут все свидетели поединка повернулись к величественному Людвигу Трихтеру. По шкале крепости вслед за бордо шел рейнвейн. Трихтер, подстегиваемый самолюбием, перешагнул через одну ступень и сразу перешел на бургундское. Он схватил пузатую бутылку, вылил содержимое в свой кубок, осушил его до последней капли и крикнул противнику:

– Королевский прихвостень!

Фрессванст лишь повел плечами. Он, конечно, не хотел остаться позади. Трихтер перешагнул через рейнвейн, а он перешагнул через малагу и атаковал сразу мадеру. Но, не желая ограничиться только этим скачком и решив придумать что-нибудь новенькое, он схватил стакан, из которого раньше пил, и, ударив о стол, разбил его. Потом взял бутылку и с несказанной грацией погрузил ее горлышко прямо себе в рот.

Зрители видели, как вино переливалось из бутылки в человека, а Фрессванст все продолжал вливать его в себя. Вот бутылка опустела на треть, потом на половину, на три четверти, а чародей Фрессванст все пил и пил. Когда бутылка, наконец, опустела, он поднял ее и перевернул горлышком вниз. Из бутылки не вылилось ни единой капли. Публику охватило изумление. Но это было еще не все. Каждый этап такой дуэли считался завершенным только в том случае, когда сопровождался словесным оскорблением противника. А между тем мужественный Фрессванст, видимо, уже утратил способность к членораздельной речи. Вся его энергия была израсходована на последнее громадное усилие. Храбрый дуэлянт сидел на своем стуле, раздувая ноздри и плотно закрыв рот. Мадера, видимо, одолевала его. Но он в конце концов справился с ней. Ему удалось-таки раскрыть уста. Он изрек:

– Подлец!

Раздались жаркие хлопки. И вот тут-то, о Трихтер, ты и показал себя во всем блеске! Почувствовав приближение решительной минуты, ты встал с места. На этот раз ты уже не выказывал равнодушия и беззаботности, которые в сей драматический момент были бы некстати. Ты встряхнул своей густой гривой, словно лев. Засучив рукав на правой руке и схватив решительно бутылку портвейна, ты поднес ее к устам и опорожнил ее всю залпом. Затем, даже не дав себе времени перевести дух, ясно и отчетливо произнес:

– Мошенник!

– Хорошо! – похвалил его Самуил.

Когда после этого героического подвига Трихтер пожелал сесть, то ему показалось, что стул стоит совсем не на том месте, где он на самом деле находился, и вследствие этого он растянулся прямо на полу во весь рост. Тогда взгляды присутствующих обратились на Фрессванста. Но увы! Тот был уже не в состоянии ответить на вызов противника. Он уселся на полу, прислонившись спиной к ножке стола, раскинув ноги в стороны и выпучив глаза. Дормаген кричал ему:

– Ну что же ты! Ободрись! Твоя очередь!

XV Победа одной каплинад восемью ведрами воды

Фрессванст молчал, не реагируя на призывы наблюдателей, хотя, по-видимому, еще оставался в сознании. Дормаген решил прибегнуть к крайнему средству, которое дозволялось правилами «жидкой» дуэли. Он стал на колени около Фрессванста, наклонился к самому его уху и крикнул:

– Эй, Фрессванст, Фрессванст! Ты меня слышишь?

Фрессванст ответил ему едва уловимым кивком.

– Слушай, Фрессванст! Сколько ударов шпагой получил великий Густав Адольф?

Фрессванст, будучи не в силах говорить, один раз кивнул. Дормаген сделал знак одному из студентов. Тот вышел и вернулся с полным ведром воды. Дормаген вылил эту воду на голову Фрессванста. Тот, видимо, вовсе этого не заметил. Дормаген снова крикнул ему на ухо:

– Сколько пуль попало в великого Густава Адольфа?

Фрессванст дважды кивнул головой. На этот раз двое студентов вышли, принесли два ведра воды и вылили ее на голову Фрессванста. Но он даже не моргнул. Дормаген снова обратился к нему с вопросом:

– Сколько пуль поразило великого Густава Адольфа?

Фрессванст кивнул пять раз. Пятеро студентов принесли пять ведер воды и устроили охваченному летаргией пьянице настоящее наводнение. После восьмого ведра Фрессванст наконец состроил гримасу, которая наглядно свидетельствовала о том, что он начал приходить в себя. Дормаген быстро схватил бутылку можжевеловки и вставил ее в рот Фрессванста. Тот начал глотать дьявольскую жидкость, которая обожгла ему горло после ледяной ванны и заставила очнуться. Он оторвался от стола и, хотя его язык еле ворочался, все же выкрикнул одно слово:

– Убийца!

Тут он опять свалился, и на этот раз уже окончательно. Но все-таки Дормаген торжествовал.

Трихтер лежал на полу пластом, полумертвый, бесчувственный ко всему и явно неспособный продолжать состязание.

– Победа за нами! – заявил Дормаген.

– Ты думаешь? – хмыкнул Самуил.