Ущелье дьявола

Юлиус вышел из кабинета, но еще ненадолго задержался в трактире. Говорить ли, что он сделал? Он вошел в отдельный кабинет, запер дверь на ключ, вынул из своего портфеля засохший цветок, поцеловал его, потом осторожно вложил в шелковую подушечку, которую выпросил у Шарлотты, надел подушечку себе на шею и, улыбнувшись себе под нос, спрятал эту ладанку под одеждой. Между тем Самуил, когда он, наконец, остался в синей комнате наедине с двумя мертвецки пьяными дуэлянтами, наклонился над Трихтером и пощупал ему лоб. Тот вздохнул.

– Хорошо, – сказал Самуил. – Этот Дормаген! Он так и бросил своего фукса, забыл о нем. А парень лихо отличился. Ну ничего, это хороший знак.

Он позвал слугу и, указав ему на двух пьяниц, распорядился:

– Отнесите их в мертвецкую!

Мертвецкая – это не что иное, как каморка, набитая соломой, куда перетаскивают пьяниц, напившихся до полного бесчувствия. После этого Самуил вышел из трактира и, беззаботно посвистывая, направился к Кейзерштулю.

XVI Дуэль

Придя в назначенное место, Самуил нашел там Юлиуса и двух студентов-секундантов. Излюбленное место студенческих дуэлей находилось за горой Кейзерштуль, в двух милях от Гейдельберга. Пройдя одну милю, дуэлянты начали принимать кое-какие меры предосторожности. Они свернули с большой дороги и пошли уединенными тропками, изредка оборачиваясь посмотреть, не следит ли кто за ними. Заприметив филистеров, оба секунданта, Дитрих и Левальд, немедленно подходили к ним и, демонстрируя железную трость, предлагали им прогуляться где-нибудь в другом месте. Простые обыватели сторонились их сами.

Распоряжение Самуила было выполнено в точности. На некотором расстоянии друг от друга были расставлены студенты, следившие за тем, чтобы дуэлянтов не застали врасплох. Дитрих шепнул им несколько слов и получил ответ: «Проходите». Через полчаса они оказались у маленькой гостиницы, окруженной деревьями; домик быль новенький, розовый, с зелеными ставнями, растения вились по его стенам до самой крыши. Наша компания прошла садом, утопавшим в цветах и залитым солнечными лучами, в зал, предназначавшийся для танцев и дуэлей; комната была огромная, футов шестьдесят в длину и тридцать в ширину. Места было много, можно было сколь угодно вальсировать, драться, любить и умирать.

Риттер уже стоял там, в обществе студентов из синего кабинета. Ждали только Дормагена. Тот вскоре явился в сопровождении своего секунданта. Четверо дуэлянтов прочертили мелом на полу границы, чтобы не стеснять друг друга. В это же время четыре фукса привинтили к рукоятям отточенные трехгранные клинки, наподобие штыков. Студенческие шпаги состояли из двух частей, которые разъединялись, чтобы было удобнее скрывать их от любопытных взоров: клинок обыкновенно прятали под куртку, а рукоятку – в карман. В результате в наличии оказалось четыре шпаги в два с половиной фута каждая.

– Что ж, приступим? – спросил Риттер.

– Сию минуту, – ответил студент, который возился в углу у какого-то ящика с инструментами.

Это был медик, прибывший для того, чтобы в случае необходимости оказать первую помощь пострадавшим. Он подошел к двери в глубине залы и крикнул кому-то:

– Скорее, пожалуйста!

Вошел слуга, он принес две салфетки, миску и кружку с водой и оставил все это возле хирургического ящика. Дормаген с нетерпением наблюдал за всеми этими приготовлениями и перекидывался с окружавшими его студентами отрывистыми фразами; Франц подходил то к Отто, то к хирургу; Юлиус был спокоен и держался с достоинством. Самуил же был занят исключительно тем, что пытался помешать розовой веточке, колеблемой ветром, забраться в открытое окошко.

– Готово! – наконец сказал хирург.

Юлиус подошел к Самуилу, а Риттер – к Дормагену. Тогда четверо секундантов сняли с настенной вешалки четыре войлочных нагрудника, четыре латных рукавицы и четыре стеганых пояса и подошли к дуэлянтам, чтобы облечь их в эти доспехи. Самуил отстранил своего секунданта Дитриха.

– Убери прочь этот хлам, – приказал он.

– Да ведь таково правило, – запротестовал Дитрих, указывая на стол, где лежал раскрытый устав – старая засаленная книга в черном переплете, с красными закладками.

– В уставе, – возразил Самуил, – изложены правила, касающиеся ссор между студентами, а у нас здесь – ссора между мужчинами. Сейчас не время напяливать нагрудники, напротив, надо снять даже сюртуки.

И с этими словами он действительно снял сюртук и швырнул его в противоположный конец зала. Потом схватил первую попавшуюся шпагу, упер ее острием в пол и стал в выжидательную позу. Отто Дормаген, Юлиус и Франц последовали его примеру, и все четверо, сбросив стеснявшие их сюртуки, приготовились к бою.

Речь Самуила придала серьезности настроению присутствовавших. У каждого появилось предчувствие трагедии. Дитрих трижды ударил в ладоши и произнес установленные слова:

– Скрестите шпаги!