Ущелье Самарья, в следующий вторник

Суденышко болтало на волнах, словно щепку, несмотря на солидную загрузку. На гору Гигилос навалилось темное брюхо грозовой тучи, и, стоило выйти из залива Румели, волны стали бить в левый борт, раскачивая кораблик и перехлестывая через ограждение палубы. Но Лидия не замечала брызг, как не чувствовала и качки: она стояла, вцепившись в поручень, и, не отрываясь, смотрела в море. Перед ее глазами крутилась картинка: ее собственное отражение в зеркале и высокая фигура в белом за спиной.

Что это было? Она действительно видела господина Фабьена Дорле, Мэтра Дорле, видела там, в крохотном каменном сарае посреди заросшего соснами ущелья? Неужели это и в самом деле связано с той самой запиской. Честно говоря, если бы не эта писулька на квадратном листке зеленовато-голубой бумаги, они вполне могли бы пойти по этому маршруту в другой день, а то и вообще поленились бы. Просто сочетание «Самарья» и «вторник» засело в голове…

– Не переживай, – погладила ее по плечу Софи. – Вернемся в Люнденвик, и все выясним. Пойдем лучше внутрь. Там даже сесть можно, да и посуше слегка.

Лидия оторвалась от поручней и последовала за подругой, мысленно давая себе слово – до конца отпуска не думать о том, как Мэтр мог оказаться на Крите…

Роберт сидел на веранде бунгало, которое занимали они с Крисом, и ждал возвращения брата. Ну, не совсем так: себе самому он мог признаться, что более всего ему хотелось обсудить с Валери результаты его сегодняшней работы над спиральными текстами. В самом деле, очень разумная девушка! И предложенные ею математические методы последовательно приближали его… их обоих, да! приближали к полной и единственно достоверной расшифровке содержания надписей на чашах, а, следовательно, и диска.

Доктор Василидис приезжал сегодня не зря: боли исчезли окончательно, и не вернулись даже после довольно интенсивной тренировки, завершившейся часовым заплывом. Так что завтра можно будет забрать у Криса машину и съездить в Фестос и Маталу, в первый раз после травмы. Конечно, Аллан и Никос, его помощники, регулярно и подробно докладывали Роберту, как идут дела на раскопках, но увидеть все самому – это же совсем другое дело! Увидеть, удостовериться, что там все в порядке, хорошенько накрутить хвост рабочим… а потом можно будет и пригласить брата и его подруг съездить туда.

Он досадливо поморщился и обозвал себя старым лицемером: пора уже было признаться хотя бы в душе, что его интересует только одна из девушек. И интересует чуть больше, чем просто «сильно».

Совсем немного времени потратил Пьер Лавернье на то, чтобы изучить содержимое сейфа. Хватило пяти минут, чтобы удостовериться, что внутри железного ящика нет ничего, кроме картонной коробки с двадцатью четырьмя тюбиками и толстой растрепанной тетради большого формата. Он заглянул в коробку, с минуту разглядывал ее содержимое, покачал пальцем тюбик с ярко-желтой наклейкой и надписью «Стронциановая желтая», вздохнул и решительно убрал краски в сейф. В живописи он разбирается весьма приблизительно, так что начинать надо со знакомого. С магии.

Тетрадь, по-видимому, сопровождала Павсания с давних времен: листы в нее явно вклеивали позднее не один раз, да и манера вести записи изменилась с аккуратных, тщательно датированных на первых страницах до лихорадочных неразборчивых каракулей на последних. Пьер прочел несколько записей в начале, убедился, что все они посвящены только магии желания, и открыл запись в самом конце. Почерк старого мага, почти нечитаемый, вдруг стал четким, почти чертежным. Буквы староэльфийского, на котором принято записывать формулы заклинаний, были тщательно прорисованы, запись обведена рамкой. Лавернье взглянул на текст в рамке и поспешно захлопнул тетрадь: один его знакомый вот так прочел неизвестное ему заклинание, и оказался перенесенным в пижаме и домашних тапочках под проливной дождь, из уютного особняка в Медиолануме – на центральную площадь Кракова.

На улице раздался какой-то шум, и в ворота постучали. Пьер взглянул на часы: половина третьего ночи. Не самое лучшее время для визитов. Пес гулко гавкнул, затем Галит спросил:

– Кто?

– Открывай, послание к хозяину! – ответил неприятный мужской голос.

– От кого послание? Жди до утра!

– Срочно надо, открывай! – эти слова сопроводил гулкий удар в створку ворот.

В кабинет заглянул Макарий, и Лавернье поинтересовался у него:

– Помощь нужна?

– Нет, – махнул тот рукой. – Я вот что хотел сказать: там в прихожей спрятано что-то под полом. Небольшое, вроде и не металл, и не камни. Книги какие, или что, не скажу, не понял. Вскрывать будете?

«Ай да Бутрос, – подумал маг. – Это у парня Дар чуять спрятанное? Интересные у него сыновья, непростые…»

– Точно там без нас обойдется? – спросил он, и, поймав уверенный кивок, добавил, – Тогда тащи лом.

– Не надо, – покачал головой молодой человек.

Выглянув во двор, он позвал брата. Неизвестный посланец за воротами перестал требовать, чтобы его впустили, но продолжал стучать.