Ушебти

Он кивнул на степенную публику, которая, отчего-то забыв приличия, протискивалась к икре, расталкивая друг друга.

– Предлагаю тост за русских женщин, – Ги торжественно поднял свой бокал.

Компания одобрительно зашумела, и каждый посчитал за честь чокнуться с новыми партнерами из далекой и загадочной страны. Потом были и другие тосты: за удачу, за дружбу народов и прочее. Александра замечательно сказала о том, что необычные цветы в названиях обеих компаний уготовили им необычную судьбу и явный знак того – сей необычный договор. Причем на этот и остальные тосты каждому хватило по одному бокалу шампанского.

– Алекс, мне очень хочется показать тебе замок святой Анны. Это часа полтора на машине. Мы успеем вернуться. Ужин в девять вечера.

– Право не знаю, – смутилась Александра. – Удобно ли это?

– В машине очень удобно, – передразнил ее Ги. – А еще у меня есть пригласительный билет.

– Куда? – приподняла строгие брови молодая женщина.

– Не куда, а от кого, – Ги загадочно улыбнулся и протянул ей папку.

Осторожно открыв кожаный переплет, Саша застыла от удивления. Внутри лежал карандашный рисунок, вернее набросок. Выполненный быстрыми, размашистыми линиями, но удивительно точно передававший внешнее сходство и характеры изображенной пары. В женщине, облаченной в средневековые одежды, явно угадывалась она сама, а рядом, преклонив колено, стоял рыцарь и протягивал свиток. Он был очень похож на Гийома. Непокрытая голова мужчины была обращена к женщине, царственно возвышающейся над ним. Ее рука застыла в растерянности у протянутого свитка, а на губах играла улыбка.

– Что написано в том свитке? – не отрываясь от рисунка, спросила Саша.

– Это приглашение на бал Анне Лаво.

– Я не знаю эту историю, – смутилась Саша.

– Давным-давно в Кемпене жил барон Кондрос, он был очень силен и хотел захватить всю Валлонию, но на пути у него стояла крепость рыцаря Лаво. Это укрепление на берегу небольшого притока реки Маас считалось тогда неприступным. У славного рыцаря Лаво была дочь Анна, а у графа – сын Готфрид. Дети с детства любили друг друга, а родители враждовали. Когда Кондрос задумал штурмовать крепость, Готфрид решил спасти Анну и послал своего друга к возлюбленной с мнимым приглашением на бал. Он писал ей, что она может спастись, если вовремя покинет обреченную крепость. Но Анна Лаво решила остаться и биться рядом с отцом. Когда крепость пала, Готфрид нашел свою возлюбленную мертвой. Она была в рыцарских латах с мечом в руках. Обезумевший от горя, сын убил отца.

– И все умерли?

– Не совсем так, – горестно вздохнул Ги. – Анна причислена к лику святых, а ее душа до сих пор живет в замке Лаво. Говорят, она ждет своего Готфрида.

– Как трогательно, даже слезы наворачиваются, – Саша говорила тихо, так и не подняв глаз от рисунка. – Когда ты успел нарисовать?

– Сидел напротив тебя и делал вид, что пишу бизнес-план будущей компании.

– Надо же, я и не знала, что ты так здорово рисуешь. Можно я возьму в подарок?

– Что ты, получилось наспех.

– Мне очень понравилось. Так ты подаришь?

– Конечно, – Ги опять очаровательно улыбнулся и бережно взял ее за локоть. – Лучше посмотреть на оригинал.

– В той крепости, куда мы поедем? – Да.

Шоссе Е411 Брюссель-Люксембург в это время было свободным, и спортивная машина Ги, явно нарушая ограничения скорости, неслась по гладкому асфальту, обгоняя солидные трейлеры, идущие гуськом по правой полосе, шустрые пикапы, то и дело выскакивающие и сворачивающие с трассы, да степенные семейные машины, меланхолично идущие посредине. Вдоль шоссе навстречу майскому солнцу тянулась ярко-зеленая трава, казалось, она просто лоснится от набранной силы. То и дело за окнами машины мелькали фермы. Вокруг аккуратных домиков обычно паслась пара десятков упитанных буренок. Сытые и важные, они меланхолично пережевывали траву, всем своим видом показывая, кто тут хозяин. Удивительно голубое небо манило вдаль. Было хорошо. Перед съездом номер 22 машина притормозила и плавно скатилась по дуге на однополосную дорогу.

Саша опустила стекло и высунула руку навстречу ветру. Ласковый, теплый он обтекал пальцы и тугой струей проникал в рукав пиджака, словно вода. Они проехали мимо трактора, который, прежде чем въехать на асфальт с поля, покорно стоял в решетчатой ванне и ждал, пока водитель омоет из шланга колеса от налипшей грязи.

– Ну, как у нас в России, – промелькнула в голове у Саши грустная шутка.

Она поймала на себе вопросительный взгляд Ги, но жестом показала, чтобы тот не беспокоился. Ей было приятно ехать в хорошей машине по чистым дорогам аккуратной маленькой страны, которая воевала не меньше ее многострадальной родины, но нашла в себе силы и здравый смысл более не призывать к новым революциям, а спокойно трудиться. Каждый день, с раннего утра.

– Ой, что это? – Саша показала рукой на сияющий ярким алым цветом пригорок.

– Маки, – снисходительно улыбнулся Ги.

– Маки? Давай остановимся. Я никогда не видела столько маков.