Уши вверх!

Флопсон мягко запрыгнула на полку с кошачьим кормом и оттуда принялась пристально рассматривать ящики с животными. Похоже, Фридолин был прав. Большинство их обитателей действительно спали. Другие же прятались. Кто-то в домике, кто-то за корягами. Рыбки плавали у задней стенки аквариума, и лишь иногда их плавники мелькали среди густых водорослей. А пауки, змеи и улитки ютились по углам своих стеклянных ящиков, почти сливаясь с песком.

В одной из клеток сидели трое молодых неразлучников. Флопсон с интересом уставилась на них. Ей очень понравились эти маленькие, зелёные птички с ярко-оранжевым хохолком. Но те, заметив сидящую на полке панду, не на шутку переполошились.

– Ооо!!! – хором заверещали они. – Тут зверь! Зверь в зоомагазине! – Тесно прижавшись друг к другу, неразлучники с любопытством посмотрели на Флопсон. – Ты хочешь нас купить?

– Нет, конечно, – Флопсон рассмеялась. – Я же сама зверь, как вы правильно сказали.

– Вот и хорошо, – с облегчением произнесли все трое. – Дело в том, что мы не хотим, чтобы кого-то из нас купили. Мы хотим оставаться вместе. Навсегда. – Птички крепко обнялись. – Ведь мы же братья.

Флопсон была поражена. И как им только удаётся постоянно говорить в унисон! С другой стороны, это выглядело так мило, так трогательно.

– А ты что за зверь? – хором спросили попугайчики. – Ты выглядишь как-то необычно.

– Я красная панда, – пояснила Флопсон.

– А, наверное, ты нездешняя! Ты чужестранное животное? Чужестранные животные вон там! – все трое дружно показали на ящики с пауками и змеями.

– Нет, я никакое не чужестранное животное. Я вполне себе здешняя, – терпеливо ответила Флопсон.

– Мы все тоже здешние, дурачьё! – раздался раздражённый голос с другого конца полки. Флопсон обернулась. Из стеклянного ящика выглядывала маленькая, чешуйчатая головка геккона. Он сердито уставился на неразлучников и заорал: – Мы все родились тут! Сколько же можно повторять одно и то же? Воробьиные мозги!

Постепенно в магазине просыпалась какая-то жизнь.

– Воробьиные мозги? – переспросили зелёные птички и недоуменно переглянулись. – Нет, у нас попугайные мозги!

– К слову, попугаи тоже нездешние, – злорадно заметил геккон. – Так что заткнитесь. Вы такие же чужестранные, как и мы все.

– Детки, детки, не ссорьтесь! – вмешалась маленькая черепашка. – Мы все родились тут.

– Да, да, разумеется, Роня, – недовольно проворчал геккончик. – Ты, как обычно, всё знаешь, не? И откуда тебе это известно, скажи на милость?

Черепашка по имени Роня сморщила свою и так морщинистую мордочку.

– А откуда мы, по-твоему? – с издёвкой спросила она. – Разумеется, из питомников. Нас искусственно разводят! Я, к примеру, родилась в «Мисочке Фреда». А Билли, и Болли, и Булли, – черепаха показала на неразлучников, – они попали сюда из питомника «Птичий дворик Гертруды».

– А вот меня никто искусственно не разводил! – впервые подал голос Фридолин. – Я родился не в питомнике, а в совершенно обычном стойле. На воле!

Увидев его, все звери закричали, завизжали, зашипели и заверещали. Ведь никто из них ещё ни разу в жизни не видел пони.

– Лев! Лев! Это лев! – хором орали братья-неразлучники.

– Он хочет сожрать нас! – истошно вопил геккон.

Флопсон поняла, что надо спасать ситуацию. Она попыталась успокоить разволновавшихся зверей и объяснить им, что Фридолин вовсе никакой не лев. Что он из рода фалабелло – это самые маленькие пони на земле. И что добрее его нет никого на всём белом свете. И что он в жизни никому не причинит вреда.

Но звери и не думали ей верить.

– Большое животное – значит, злое животное! – стояли на своём братья-неразлучники.

– Львы кусаются! – вторил им геккон.

И только мудрая черепашка Роня раздражённо закатила глаза.

– Лошади вообще не едят мяса, – вмешалась она. – Они травоядные.

– Но это вовсе не лошадь! – истерично вскричала маленькая зелёная змея. – Это лев!

Флопсон махнула лапой. Ну их всех – пусть думают что хотят! Разубеждать в этом случае совершенно бесполезно, а у них с Фридолином не так уж много времени в запасе. Лев так лев.

– Вообще-то мы пришли сюда по делу, – она перевела тему. – Может, кто-то из вас знает некую помойную кошку? Её зовут Старьёвщица де Винтер.

– О да, она нам знакома, – ответила Роня. – А что с ней не так?

– Она уже бывала тут? – уточнил Фридолин.

Тут звери вновь завопили, что они не собираются разговаривать с хищным и кровожадным львом. Поэтому Флопсон пришлось самой повторить вопрос.

В этом мгновение воцарилась тишина. И не просто тишина, а неестественная, мёртвая, гробовая тишина. Словно кто-то внезапно выключил звук. И жизнь остановилась.

«Они что, так напряжённо думают?» – с удивлением подумала Флопсон. Но нет, причина тут была явно иной…

Геккончик и черепаха стремительно скрылись в своих домиках. Трое неразлучников мгновенно закрыли глаза и замерли. А рыбки широко разинули ротики и принялись пускать крупные пузыри.

Флопсон медленно обернулась и похолодела. В дверях стоял хозяин магазина…

Ты просто бомба!