Ушкуйники

В команде «Виталийских братьев» можно было встретить выходцев из ганзейских, главным образом вендских городов и из Германии, а также голландцев, фризов, датчан, шведов, лифляндцев, славян-кашубов, поморян, французов и поляков. К этому «братству» примыкали и преследуемые законом беглые, считавшие себя обиженными и искавшие справедливости, и любители легкой наживы, и жаждавшие отомстить своим врагам, и, наконец, просто авантюристы, охочие до приключений. Однако внутри организации, следуя традициям древних викингов, балтийские пираты соблюдали железную дисциплину. Женщин на их суднах, не считая пленниц, никогда не водилось. Шкиперы требовали от матросов беспрекословного подчинения, и нарушение их приказов каралось смертной казнью.

Добыча «Виталийских братьев» хранилась на острове Готланд: здесь морские разбойники делили ее между собой, поощряя отличившихся в той или иной экспедиции. Жителей некоторых населенных пунктов пираты принуждали платить им дань, но достаточно умеренную и в основном продовольствием. Ибо предметы первой необходимости и сокровища они добывали сами, нападая на купеческие корабли и не обложенные их данью приморские селения.

Как и поголовное большинство пиратов тех времен, «Виталийские братья» были одновременно и своего рода купцами, продавая награбленные вещи порой даже там, где ими должны были торговать законные владельцы. Пираты никого и ничего не боялись и называли себя «друзьями Бога и врагами всего мира».

– О-о, нет! – простонал несчастный купец. – Только не «Виталийские братья»!

В случае поимки (что случалось нечасто) «братьев» всегда приговаривали к смертной казни. Причем всех без разбора, невзирая на ранги и чины: и капитанов, и рядовых. Но и сами они не оставались в долгу. Так, «Виталийские братья» обычно не брали за пленников выкуп, а заставляли их «плыть домой», то есть попросту топили. Иногда во время пьяных оргий они сажали пленников в пивные либо селедочные бочки и долго издевались над ними, упражняясь во владении саблями и мечами и заключая при этом разного рода пари, после чего отрубали несчастным головы.

А уж пить «Виталийские братья» умели как никто другой. Одно испытание новобранца чего стоило! В частности, будущему пирату предлагали залпом осушить кубок вина или пива емкостью едва ли не с ведро[102]. Если быть точнее, такой «кубок» вмещал четыре бутылки жидкости.

– Правь к берегу! – приказал Гервиг Брамбах шкиперу, напуганному не меньше, чем он. – Арбалетчикам приготовиться к бою!

Купец надеялся укрыться от пиратов в ближайшей гавани. Даже если не успеет, не исключен вариант, что его караван спасут сторожевые корабли Ганзы или флот Тевтонского ордена. Поскольку осмелевшие в последние годы пираты начали нападать и на торговые суда грозных тевтонцев, маршал Генрих фон Плоцке приказал создать специальную флотилию для выслеживания и уничтожения пиратских судов. К сожалению, комтур, командовавший флотом тевтонцев, более думал о личной наживе, промышляя, по сути, тем же пиратством и сбытом награбленного, так что толку от орденского флота было мало.

Арбалетчики быстро нацепили защитное облачение и заняли боевые позиции. Их насчитывалось немного – увы, Гервиг Брамбах не обладал состоянием, достаточным для оплаты большего числа наемников. Однако все воины на его коггах были опытными и отдавать свои жизни пиратам задешево не собирались.

В отличие от купца и моряков, дрожавших от страха, наемные солдаты давно уже относились к жизни и смерти достаточно философски. Со стороны казалось даже, что они не испытывают никаких эмоций вовсе. Помолившись своим богам и бросив за борт по щепотке соли (жертву норнам, чтобы те не отвернулись от них во время боя), арбалетчики приготовились дать отпор неприятелю.

Пиратские суда были похожи одновременно и на быстроходные корабли викингов, и на ганзейские фредкогги. Корабль «Виталийских братьев» имел обшивку внакрой, резко скошенный форштевень и навесной руль. Мачта стояла в центре палубы и удерживалась вантами. Рей, опускавшийся на палубу, нес большой прямоугольный парус, на котором можно было брать рифы (то есть уменьшать площадь паруса). На брусе форштевня крепился треугольный помост с зубцами, а боевая палуба занимала около половины длины судна и поднималась над основным корпусом на специальных стойках. Форштевень и ахтерштевень были украшены резными фигурками хищных животных. На люке трюма крепилась шлюпка, а на мачте выше рея было оборудовано «воронье гнездо» для наблюдателей и лучников.

Когда три пиратских судна приблизились на расстояние выстрела из лука, на купеческие когги с них дождем посыпались стрелы. Правда, большого урона прикрывшимся щитами арбалетчикам они не нанесли. Сами же наемники пока не отвечали: ждали момента, когда можно будет бить наверняка. В особенности по участникам абордажных команд, уже приготовившихся к высадке на когги.