Ушли клоуны, пришли слезы…

есЛи вАша гАЗета соБиРАется ПУБлиКовать ВпРеДь маТЕриАлы о сЛУчаЕ в циРКе «МоНДо» И еГо ВоЗМожНЫх пРИЧинаХ В боЛЬшем ОБЪеме НеЖЕЛи офИЦИальНые СООбщенИя зДАниЕ ВаШеГо издАТеЛЬстВа бУДет вЗоРВано в рАбоЧЕе вреМя ПОГибнеТ оЧеНь мнОГО люДеЙ ПрежДе вСеГо пРекРАтиТе пЕЧаТать рЕПОртаЖи НоРмы ДЕсмОнд а вСе СОБРАнныЕ ею ДокУменТы и СВидеТельСкиЕ пОкАзаниЯ ПеРепрАВьтЕ НАм Для усТАНовлеНия КОНТакТа с нАМи нАПечАТайТе в ВАшеЙ РУБРике «РАЗНОЕ» в СуБбоТу сЛЕдуюЩИй текСт: «УтеРЯн бУМажнИк с уДОСтоверЕНием лИЧностИ НАшедШеМу гАраНТИруеТся ВЫсокОе воЗНАГраЖдеНиЕ» ЕсЛи в суББотУ нЕ нАпеЧаТАете Мы наНЕСеМ УдАР.

Сондерсен прочел письмо последним. Штайн сказал ему:

— Передаю эту мерзость вам, господин криминальоберрат!

— Спасибо.

Сондерсен прошел по кабинету к темной массивной двери, открыл ее и впустил одного из своих сотрудников, тот, взяв конверт и письмо пинцетом, положил их в пластиковый пакет Все молча наблюдали за ним, пока он не вышел.

— Вряд ли мы обнаружим отпечатки пальцев или что-то в этом роде. А вдруг? Попытка не пытка… Что вы предполагаете делать, господин Штайн?

Мужчина в твидовом костюме, рубашке в полоску, с маленьким воротничком и золотой булавкой в узле галстука наклонился несколько вперед, открыл старинную табакерку с цветной стеклянной инкрустацией и начал набивать одну из курительных трубок, стоявших на письменном столе в специальной решетчатой подставке, тоже старинной.

— Мы обсудили этот вопрос с нашим советом. Конечно, у нас — как и на всех крупных предприятиях — существует детально разработанный план эвакуации рабочих и сотрудников в критической ситуации. Это вы, господин Сондерсен, безусловно знаете. — Тот кивнул. — Этот план известен всем работникам нашей фирмы. Регулярно, пусть и не слишком часто, проводятся репетиции такой эвакуации. Производственный совет твердо стоит на том, что уступать шантажистам мы не должны. Я сам никогда так не поступал. И мой отец тоже, и никто из нашей семьи вообще. Со дня основания нашей газеты мы печатаем в ней все новости, которые считаем важными. А также наши комментарии к ним. Новость и комментарий — вещи разные, и мы никогда их не смешиваем. Так было в нашей газете во все времена, так есть и будет.

— Господин Штайн, — сказал главный редактор Ханске. — Вам известно соглашение между фрау Десмонд и господином Сондерсеном. Она обязалась сообщать ему все, что удастся выяснить и установить ей, а господин Сондерсен всю полученную им информацию — не позднее чем через десять часов. В каждом отдельном случае мы специально оговариваем, что будет опубликовано немедленно. Кроме того, мы договорились, что, когда наступит время, фрау Десмонд напишет для нас серию репортажей о движущих силах, мотивах и взаимосвязях в действиях террористов.

Штайн тем временем раскурил трубку. Клубы голубого дыма тянулись к высокому потолку комнаты, напоминавшей контору в старом гамбургском торговом доме.

— Теперь наше мнение вам известно, господин Сондерсен, — сказал Штайн. — При ком бы наша газета ни выходила — никто и никогда убийцам и шантажистам не уступал.

— Мне это тоже несвойственно, — сказал Сондерсен.

Конечно нет, подумала Норма, внимательно за ним наблюдавшая. Но почему у него снова такой подавленный вид?

— Есть у вас возможность охранять здание и прежде всего работающих в нем людей настолько надежно, чтобы почти не оставить шантажистам шансов для осуществления своих угроз? Охранять круглосуточно и долгое время? Я умышленно сказал «почти». Я понимаю, дать стопроцентную гарантию никто не может.

После недолгой паузы Сондерсен ответил:

— Мы гарантируем защиту всему вашему персоналу. К сожалению, вы правы, даже исключительные меры не всегда совершенны.

Норма заметила, как внезапно посуровело его лицо.

— Все необходимые меры будут приняты, — заверил Сондерсен. — Увы, при этом неизбежны круглосуточный контроль и проверки, ограничивающие личную свободу человека.

— К этому наши люди отнесутся с полным пониманием, — сказал Штайн. — Преступникам нельзя уступать ни в коем случае! Этого же требует ваш профессиональный долг, не правда ли, господин Сондерсен?

— Несомненно, — сказал Сондерсен. — Хотя иногда мы делаем вид, будто согласны выполнить требования преступников…

— …из тактических соображений, — подхватил Штайн. — В действительности же — никогда.

Наступила тишина. Все ждали ответа криминалиста.

— Да, — произнес тот наконец. — В действительности — никогда.