Усилитель. Трижды воскресший

И ещё – лицей был огромным. Корпус, в который мы приезжали накануне первого сентября, был «лицом лицея», за ним скрывались ещё три учебных корпуса. Наши седьмые классы, как и восьмые и девятые, относились ко второй, или средней ступени образования и в лицее мы занимали «правый» корпус, пересекаясь с учениками первой ступени из четырёх-, пяти- и шестиклассников, и высшей ступени – 10 и 11-классниками только в столовой: учебные корпуса лицея были построены в виде буквы «П», а пространство в центре занимала громадная столовая. После второй пары по длинным коридорам все лицеисты устремлялись в столовую, а в классах и аудиториях в это время проводилась уборка, кварцевание и энергетическая очистка. Что мне понравилось больше всего в столовой – длинные стеллажи, на которых была расставлена еда, и мы набирали – сколько хотели и чего хотели. Хотя жадничать считалось неприличным, точнее, неприлично было набрать и оставить много не съеденным. И если девочки предпочитали микроскопические порции салатов со всяких там креветок и грибы с жульенами, то пацаны однозначно налегали на мясо, а некоторые к нему даже гарнир не брали. Только в столовой можно было пообщаться с друзьями и знакомыми из других классов – набрав себе обед, присесть к ним за стол и перекинуться несколькими фразами. Так как я был новеньким, друзей у меня не было, хотя изредка видел Перловых – и Екатерину, и Василия с Борисом, с которыми успевал перекинуться парой фраз – обычно о том, у кого во сколько ожидается окончание учёбы и удастся ли до дома дойти вместе.

Программа была гораздо насыщенней и разнообразнее школьной. Каждый день – три «пары» – сдвоенные уроки по 45 минут. После них – куча факультативов на выбор или дополнительные занятия по основным предметам. Причем, после четвертой «факультативной» пары перемена вновь была большой, и лицеисты могли опять пойти в столовую, чтобы перекусить.

Когда во время одного из возвращений из лицея я разговорился с Катей на эту тему, она рассказала, что в лицее каждый десятый учится по имперскому или губернскому гранту, а это, как правило, дети из не очень обеспеченных семей. И для их родителей возможность накормить ребёнка в школе – это серьёзное облегчение для бюджета.

– Мама с папой тоже денег в лицей дают. Но не много. Мы нескольким школам на севере области помогаем, а ещё – в Вологодской и Тверской областях, где у нас производства. Но там больше денег не на питание идёт, а на премии учителям, – чтобы дольше оставались в деревенских школах. А то там учить совсем некому.

Я часто возвращался из лицея один – факультативы у меня и у Перловых были разными и заканчивались в разное время. Обычно после третьей пары я шёл в «городок»: за учебными корпусами находилось большое футбольное поле, а дальше – тренажёрные и спортивные площадки, полоса препятствий, большой крытый спортзал и площадки для занятий с силой, где можно было пару часов позаниматься под руководством преподавателя.

Владимир. Дом Перловых.

Обычно, уложив детей спать, Геннадий и Оксана недолго сидели на кухне, за чаем, при неярком освещении подводя итоги дня и обсуждая проблемы.

– Как ты сегодня, умаялась, небось, с детьми?

– Начало года оно всегда такое, всё заново, как будто первый раз. Так что я за столько лет привыкла, что конец августа и начало сентября – сплошное сумасшествие.

– А с Андреем как?

– С ним оказалось проще всего. У него каждый день на листочке расписан: подъём по распорядку, зарядка по распорядку, уроки делает сам, между ними тренировки и занятия языками. Такая тяга к порядку, как будто он уже в армии отслужил: есть график, есть задачи, которые надо обязательно сделать: задача поставлена, задача усвоена, приступил к выполнению, выполнил, принимаюсь за следующую... У нас в охране пара молодых бойцов только что из армии вернулись, у них такой же подход.

– В монастыре им Анатолий Губкин занимался, он там за конюха. Хотя, по факту, не просто дворянин, а из бывшего княжеского рода – из Шуйских. Ты его должна помнить, подтянутый такой, он на переговорах в тёмно-синем костюме был в полосочку…

– Помню-помню, мы его и перед школой, когда в монастырь ездили, встречали. Андрей у него на конях катался, он его в выездке тренировал, сабле учил и на фестивали конструкторов готовил.

– Ну вот, Губкин пацанов в приюте и воспитывает. Они там все на армейских порядках помешаны, да и на реконструкции ездят – где та же армия: спят в палатках, есть готовят сами. А в монастыре он занимается тренировками с оружием, дети помогают ему с конями управляться, а дети, они такие – везде хочется поучаствовать, а чтобы везде успевать, нужно день планировать.

И в целом в монастыре воспитание на уровне. Кузнец там, Виктор который, хоть и из простых, но мужик правильный. Этот к труду приучает. А, про Игнатия забыл – этот о душе заботится и языкам учит. Так что без мужского внимания Андрей не был.