Усилитель. Трижды воскресший

– И всё же, первый раз такого ребёнка встречаю: кажется, что от него волны исходят и он не только сам ими заряжается, но и всех вокруг заводит. Вон наши: раньше у них утренняя зарядка формальностью была, да и пропустить могли, если повод находили. А теперь – все вместе каждое утро бегут как ошалелые и занимаются на полном серьёзе, выкладываются. Когда в монастыре нам при знакомстве рассказывали, какой он шустрый малый, я думала, что они немного приукрашивают и нас чуть-чуть запугивают… Теперь, думаю, что они нам многое не рассказали из его приключений. Очень деятельный ребёнок. И очень целеустремлённый. Хотя, ну, неправильно это, ему же всего-то двенадцать лет. В игрушки, конечно, в этом возрасте мальчики уже не играют, но в ту же войнушку, на речку сбегать – у костра посидеть, или просто по городу поболтаться с друзьями.

Он же живёт по графику: всё расписано, всё бегом, везде надо успеть. Я порадовалась, когда он по городу погулять попросился. Оказалось, он не гуляет, а изучает город: прокладывает маршрут, смотрит по карте достопримечательности, а по навигатору справки – что там есть и идёт. Он мне немного рассказывал, что ему понравилось гулять по городу: ездит на транспорте, заходит в кафе и что-то заказывает. Платит иногда карточкой, иногда по номеру смартфона, а иногда наличными. Делает небольшие покупки, но всегда хорошо обдумывает, насколько та или иная вещь ему нужна. Он же всего это раньше не делал, в приюте их всем обеспечивали, если он и сопровождал кого в городе, то с продавцами общались взрослые, а он был на подхвате. Так что и это, скорее, не прогулки, а получение социальных навыков: он изучает мир, с которым раньше мало пересекался.

А ты обратил внимание, что наши его признали? И если не за старшего, то, во всяком случае, к его мнению прислушиваются? И относятся к нему доброжелательно…

Глава 15

Владимир. Лицей.

Но опять же, в лицее всё оказалось не так просто. Точнее, поведение лицеистов, хотя и ограниченное элитным статусом лицея и сословными правилами, всё равно оставалось детским. Так что, если взрослые не видели, можно было и кулак в бок словить, и «обзывалки» вполне работали, и в каждом классе лицеисты делились на несколько группировок и не примкнувших ни к кому одиночек. Одиночек или старались пристегнуть к себе, если они были интересны, либо, наоборот, отторгали или пытались за их счёт набрать авторитет.

Моё появление интереса не вызвало – с 7 класса начинались «средние классы» и перед этим прошло перераспределение учеников – их, в течение трёх лет обучавшихся по единой стандартной программе, поделили на «специализацию». Классы перемешались, кто-то вообще перешёл в другие школы или кадетские училища, со стороны пришли новые ученики, в основном в «дворянские» классы, – эта специализация в лицее считалась ведущей. Так что новичков было не так мало, и я просто затерялся на общем фоне. Все активно знакомились, а малознакомые между собой пацаны и девочки приглядывались друг к другу и искали точки соприкосновения и общие интересы.

По-другому новеньких воспринимали учителя – лицеистов, ранее учившихся здесь же, в соседнем корпусе на «первой ступени», они спрашивали гораздо реже, чем новенькое пополнение. Поначалу практически все преподаватели, а к учителям обращались не иначе как «господин преподаватель», на каждом уроке вызывали меня к доске по самым сложным вопросам. Самые упорные спрашивали несколько раз за урок – видимо, всё-таки надеялись найти «прорехи» в моей подготовке или рассчитывали, что после успешного ответа я буду меньше готовиться к следующему уроку и выучу не всё, и старались меня подловить на небольших, но сложных вопросах. Но эти попытки быстро прекратились, так как я при ответах стал излагать не только то, что было написано в учебниках, но и то, что дополнительно знал по теме.

Мне программа не казалась сложной, но лишь благодаря тому, что все предыдущие годы я много занимался помимо чисто школьных заданий. Но у немалого числа лицеистов я замечал раскрасневшиеся от недосыпа глаза – видимо, кому-то программа давалась не так легко, и приходилось доучиваться ночью или нанимать репетиторов и заниматься с ними допоздна.

Не сделать «домашку» и плохо ответить на занятиях считалось недопустимым. Как и схватить двойку – слабая успеваемость «позорит род». И это словосочетание – «позорит род» – дамокловым мечом висело над каждым лицеистом. Точнее – почти над каждым. Хоть и в единичном числе, но всё-таки были такие, кто к учёбе относился с прохладцей – или семейное благосостояние гарантировало им безбедную жизнь в будущем при любых обстоятельствах, либо они считали, что иметь красную морду гораздо важнее, чем красный диплом.

Не обходилось, конечно, без проблем и недоразумений. Уже на второй день учёбы я наблюдал, как один из одноклассников, повздорив с другим из-за какой-то мелочи, выскочил из класса, через несколько минут вернулся и вручил своему противнику красную карточку – вызов на поединок.