Усилители смысла

– Это называется ключевой тонкий раздражитель. Код определённый ситуации, который может понять либо рецепиент, либо люди, его хорошо знающие. Меня в детстве заставляли составлять план дня. Придерживаться его у меня не получалось, да и не понимал я смысла в этом действе. Но меня упорно заставляли. Вплоть до полного отвращения. Может, моя нелюбовь к бумагам, неумение правильно заполнить любой документ с первого раза и непереносимость формализма отсюда и пошли. Как, впрочем, необязательность и стихийность. Что потом пришлось с трудностями преодолевать.

– И как? – более из вежливости, чем из интереса спросил Пятый.

– Выяснилось, что чужое расписание меня не раздражает. До тех пор, пока не покушается на личное время. Ну и электронные напоминалки тоже не вызывали устойчивого раздражения. Эрзац, конечно, но вполне достаточный.

Голоса за стенкой побуянили и более-менее угомонились. Снизу что-то ритмично застукало.

– Ты морзянку знаешь?

– С какого перепугу?

– Вот и прекрасно.

– А что, там что-то важное передают?

– То есть так тебе крипоты не хватает? Ещё захотелось?

– А что такого?

– Слушать радиоперехват стоит тогда, когда ты в нём хоть что-то понимаешь.

Пятый попытался прислушаться, но кажущийся упорядоченным ритм распался на какую-то ремонтную бытовуху.

– Не понял. Оно там только что осмысленно же было.

Второй наклонил голову и сосредоточился. Звук резко ослаб, затем вовсе пропал.

– Ну что ж, могу уверенно утверждать, что всё не так страшно, как могло показаться раньше. Здесь мы имеем дело не со смыслом, а его шелухой.

– Ты опять в печку ударился?

Второй развернул стул спинкой вперёд и опёрся на него.

– Ты бы только знал, как меня иногда раздражает необходимость объяснять людям то, что я и так знаю.

– Это называется социальное поведение.

– Да хоть телекоммуникация. Ну вот, сбил меня с мысли. О чём я только что говорил? – Второй поднапрягся так, что вздулись вены на висках – А, да! Отпечатки местных смыслов не могут выдержать серьёзной проверки, так как содержат в основном эмоциональный фон и общее состояние. Они могут многое поведать о истории, но только в виде цветных пятен, ничего конкретного. Ты, кстати, это мог бы легко проверить, открыв любую книгу. Бьюсь об заклад, ты бы не смог сосредоточиться ни на одном абзаце, а попытавшись вспомнить прочитанное, смог бы выудить только отдельные слова, слабо связанные между собой. Книги, даже плохие, обладают очень тонким смыслом, задающимся подобранным набором слов. Остаточный смысл может задать облик книги, возможно, жанр или характер. Но повторить её смысл не в состоянии даже отдалённо.

Пятый понял, что ему опять ответили не на его вопрос. Подумав, он решил это исправить:

– А если я книгу знаю наизусть?

– А это – правильный вопрос, детектив – Второй чуть поднял уголки губ и тут же спрятал улыбку обратно. – Думаю, скоро мы это узнаем.

Пятый медленно перемещался по кухне. Стрелки часов едва ползли, и он всячески пытался себя занять, рассматривая небогатую обстановку.

Чёрная розетка с нестандартной маской сильно выделялась на фоне светло-коричневых обоев с купольными узорами и Пятый присмотрелся к ней повнимательнее. Розетка была привинчена чуть под углом, а удерживающий винт был недовинчен на пару оборотов, и его головка торчала из своего гнезда.

Вообще-то то он не был перфекционистом, но сейчас в нём просыпалась тяга к исправлению мелких дефектов. Пятый протянул руки к розетке, чтобы поправить положение корпуса и довернуть ногтём винт…

Второй резко ударил ему по рукам.

– Куда!

В ответ розетка харкнула расплавленным металлом на то место, где должны были быть руки Пятого. Завоняло сожжённой изоляцией. Пятый убрал руки в карманы и сделал шаг назад.

– Какая злобная розетка.

Второй с любопытством посмотрел на пластмассовый коробок, который и не собирался расплавляться после короткого замыкания.

– Занимательная штукуёвина. Отец рассказывал, что это специальная линия на триста с гаком вольт. К ним должны были подключаться какие-то специальные плиты вместо газовых. Но что-то пошло не так и в домах они так и не прижились. А может, их так и не поставили. Но характер у неё был дрянной. При попытке её отремонтировать, она очень метко плюнула в отца раскалённым металлом. Как раз в то место, куда в него плюнуло масло, в котором он жарил пончики.

Пятый представил и передёрнулся. Второй кивнул:

– Вот и он с тех пор терпеть не мог высоковольтные розетки и жарить пончики.

Они посидели ещё немного, как вдруг Второй начал с подозрением ворочаться, отчего его стул противно поскрипывал. Потом Второй резко встал.

– Прозвучит странно, но я предложу прогуляться по квартире.

– Зачем?

– А ты не чувствуешь, что становится всё жарче и жарче?

Пятый прислушался к внутренним ощущениям. Стояла такая температура, что любое движение выдавливало из организма пот, так что уверенно сказать он бы не взялся.

– Значит, где-то открыто окно. Пошли проверим.

– А сам?

– Вдвоём спокойнее.