Условие: (не)подчиняться

Когда-то давным-давно молодая карманница наткнулась на опытного авантюриста.

Тот вечер начался как обычно: смешавшись с толпой в переполненном баре, она крутилась возле стойки, где у сидевших на табуретах посетителей так удачно оттопыривались задние карманы. Вытащить у таких зазевавшихся пройдох кошелёк, а затем растворится в людском потоке не составляло труда — и никто уже не найдет, не поймает. Очередного «клиента» она заприметила сразу: светловолосый мужчина средних лет, неплохо одет, но, судя по расслабленной позе и почти опустевшей бутылке перед ним — основательно пьян. И прямо из кармана наполовину торчит кожаное портмоне — такое тоже на пару купюр потянет.

Пробравшись ближе, она уже потянулась за своей легкой добычей — как тут же отдернула руку, потому что «пьяница» внезапно обернулся и окинул её удивительно ясным взглядом ярко-голубых глаз.

– Угостить? – коротко бросил он, и пришлось согласиться.

Первая рюмка слишком крепкого пойла зашла ужасно, вызвала кашель, слезы из глаз и снисходительную улыбку нового знакомого, который добродушно попросил бармена налить девушке сока. Хотя, «знакомый» – это спорное определение для того, кто ничегошеньки не рассказывает о себе, зато задает уйму ненавязчивых вопросов, умело выуживая то, что и говорить-то совсем не собиралась. Залезает в душу, заставляет делиться болью и самым сокровенным, не отрываясь смотрит в глаза и слушает... действительно внимательно слушает. Так что становится даже не по себе, ведь никто еще не проявлял к ее скромной персоне столько внимания.

– Мне пора, – слишком много времени она провела здесь, потеряла впустую. Если не повезет — рискует остаться голодной, а ведь вчера все приёмы пищи заменила буханка черствого хлеба. – Спасибо, пока.

Не дождавшись ответа, она спрыгивает с табурета — и легкий девичий силуэт растворяется в толпе. Мужчина с улыбкой смотрит вслед, машинально проверяет наличие кошелька — и тут же, сорвавшись с места, бросается следом.

Воровка не успела далеко уйти. Была поймана в десятке метров от бара, схвачена, обездвижена... Перепуганная, отчаявшаяся девчонка извивалась ужом, пытаясь вырваться, бодалась, обтоптала все ноги, не переставая сыпать отборными проклятьями, словно сапожник, и ожидая, что неслучившаяся жертва сейчас начнет звать полицию. А вместо этого к её губам прижались чужие губы, резко обрывая поток бранных слов. Округлившиеся зеленые глаза застыли, потеплели, и карманница медленно опустила веки, отвечая на неожиданный и долгий поцелуй.

Это были её настоящие восемнадцать лет. Настоящая любовь. И настоящий первый мужчина.

Когда-то давным-давно, в прошлой жизни.

9. Денис

Пока Анечка обустраивалась в подвале, Дэн разделся, принял душ, чтобы смыть остатки злости и возбуждения, и рухнул поперек своей большой кровати, где-то на краю сознания отмечая, что вместе с женой он не спал ни одной ночи. После свадьбы она сбежала в кресло, а затем как-то так получалось, что он сам прогонял её... хотя и не хотел этого делать. Но не отказывать же девушке в просьбе провести ночь в подвале!

«Нет, это уж слишком, – думал Дэн, комкая внезапно ставшую неудобной подушку. – Она же не собака какая-то. Только похитители держат людей в подвалах...»

Пару раз он даже порывался идти и вытаскивать её оттуда — силком, если понадобится, потому что, кажется, Анечка была рада спать где угодно, только не с ним — но потом передумывал. Отвлекался на мысли об отце. На его слова о том, что Дэн появился «не вовремя». Нежеланный ребёнок по залёту, не нужный родителям ни тогда, ни сейчас. Дэн понял это слишком рано — спасибо бесконечным истерикам уставшей матери, но до сих пор не сумел смириться. Могла ли его судьба повернуться иначе, родись он в хорошей семье? Кто знает.

Волков-старший, тогда еще зеленый студент, приехал к родителям на каникулы — и заделал ребенка едва знакомой девушке-ровеснице. Они даже не встречались, не виделись раньше — так, перепихнулись после дискотеки, не подумав о защите. Волков уехал обратно в другой город — и больше не вернулся, а девушка до осени не догадывалась, что станет матерью. Юношеская беспечность обернулась тем, что ей пришлось рожать, бросать учебу, выслушивать проклятья родителей и спешно искать хоть какую-то работу. Маленький город полнился слухами... И выяснить, кто был отцом, не составило труда. Но Волков ответил, что он не имеет к этому никакого отношения, что в ней, наверное, уже пол района побывало — и больше не отвечал ни на письма, ни на звонки матери Дэна.