Условие: (не)подчиняться

– Что я должна делать? – напрямую спросила Анечка, стараясь не показывать свой испуг. Она очень боялась, что когда-нибудь Волков-старший сюда заявится. Слишком цепким, пронзительным, проницательным казался его взгляд — будто этот мужчина уже знал все твои тайны.

Дэн задумчиво нахмурился.

– Пока не знаю. Рот не открывать — это точно. На глаза не попадаться... Приведи себя в порядок, чтобы не испугать, принесёшь кофе — и проваливай.

Анечка не выдержала, сжала кулачки.

– Не думаю, что твой отец будет доволен, встретив тут служанку, а не жену. Разве он...

Дэн резко шагнул к ней, и Анечка осеклась, поздно понимая, что сделала.

– Ты сейчас что, пыталась мне перечить? – тихо процедил Дэн, глядя ей в глаза — и от этого взгляда мурашки шли по телу. – Лезть в мои отношения с отцом?

– Нет, – сглотнув, едва слышно выдавила Анечка.

– Вот и заглохни, – жестко оборвал он и, порывисто развернувшись, вышел в спальню.

Анечка зло закусила дрогнувшую губу, мысленно обещая, что отыграется.

Долгие раздумья относительно того, как лучше встретить отца, чтобы навсегда отвадить его приезжать, незаметно склонили Дэна в сон. А когда он проснулся, за окнами спальни уже клубился ненастный вечер.

Резко подскочив с постели, Дэн растер лицо руками, глянул на экран лежавшего рядом мобильного и понял, что глава их несуществующего семейства вот-вот заявится. Надо было успеть переодеться, но в шкафу не нашлось ни одной рубашки — только пустые тремпели. Более того, ящик, где лежало несколько нераспечатанных, недавно купленных сорочек, тоже оказался пуст.

– Аня! – рявкнул Дэн, уже догадываясь, чьих это рук дело.

Анечка, ни на шутку перепуганная от его тона, моментально возникла на пороге спальни.

– Куда ты все рубашки мои дела?! – озвучил Дэн главный вопрос.

– Постирала, – пробормотала та.

– И новые, что ли, постирала? – распаляясь, выяснял Дэн. Времени и так оставалось мало, а эта бестолочь еще ответить нормально не может. – Зачем?

– Так перед ноской же... надо... – Она хлопнула глазами, и Дэн едва не взвыл от захлестнувшего его бешенства. – Но я нашла сушилку в ванной, они, наверное, уже высохли!

Молча отодвинув жену с дороги, Дэн метнулся в ванную комнату, распахнул дверь, сделал пару шагов внутрь... и застыл, глядя на электрическую сушилку, где действительно были развешены его рубашки. Нежно-розового цвета. И среди них — одна, когда-то тёмно-бордовая, а сейчас затёрто-грязно-красная. Обхватив голову руками, Дэн попятился назад и молча опустился на край ванной, уже не в силах что-либо говорить. Его охватило какое-то холодное отчаяние и, казалось, даже если он сейчас свернёт Анечке шею, лучше уже не станет.

А эта бесстрашная или совершенно безумная женщина молча подошла и положила руку ему на плечо.

– Это он гость, а не ты. Можно и не наряжаться, – спокойно проговорила она и вдруг зашипела от боли, когда Дэн схватил её ладонь.

– Тебе за такое пальцы сломать надо, – глухо проговорил он, не оборачиваясь. – Но я обещал отцу не вредить жене.

– Я же нечаянно! – воскликнула Анечка, пытаясь вырваться, но Дэн держал крепко.

– Мне плевать, по дурости или с умыслом. Я накажу тебя после, а сейчас... Сейчас ты оденешься в красивое платье, нанесешь яркий макияж и будешь вести себя отвратительно.

– Что? – Дэн наконец разжал пальцы, и Анечка отскочила к противоположной стене, ошарашенно глядя на него.

– Что слышала, – процедил он. – Игры в хорошую жену закончились. Сегодня мне не нужна тихоня, мне нужна стерва, которая не понравится моему отцу. Это приказ — и только попробуй ослушаться.

– Как скажешь, – послушно шепнула Анечка, прижимая болевшую руку к груди и опуская голову, чтобы скрыть странный блеск в глазах.

8. Наказание

Волков-старший приехал буквально через пятнадцать минут.

Заявился на пороге в дорогом пальто, холёный, небрежно-идеальный и расслабленный. Конечно, за последний десяток лет он привык, что это другие волнуются в его присутствии — даже собственный сын, этот неисправимый хам и шалопай, который никогда в его глазах не станет взрослым, серьезным мужчиной, достойным соответствующего отношения.

– Добрый вечер, Андрей Фёдорович. Рады вас видеть, – открыв ему дверь, вежливо поздоровалась Анечка.

Голос звучал непривычно мягко и уверенно, а сама невестка... Волков-старший скользнул взглядом по короткому алому платью, обтянувшему Анечкину фигуру, поднялся выше, к открытым плечам, еще выше — к алым губам, изогнувшимся в легкой, довольной улыбке.

– Ну что же вы, не стойте в дверях. Проходите, пожалуйста, – проговорила она, жестом радушной хозяйки приглашая его в дом.

Волков молча шагнул в коридор.

Анечка тут же приняла от него пальто, повесила в шкаф, проводила гостя в библиотеку, где ожидал Дэн, не пожелавший выйти и встретить отца. Руки никто из мужчин тоже не подал, никак иначе не поприветствовал.

В полной тишине Волков-старший уселся в свободное кресло, поправил жилетку и насмешливо оглядел сына, одетого в джинсы и простую белую футболку. На Анечку, примостившуюся на подлокотник кресла мужа, теперь никто внимания не обращал.