Условие: (не)подчиняться

Вместе с Виталием они вновь поднялись в башенку, вдвоем перенесли паркетную крышку, и Анечка набрала координаты той самой точки с глобуса. Замок щелкнул, и Анечка, сделав приглашающий жест рукой, отстранилась, удобнее усевшись на пол. Удивленный таким поведением Виталий сам открыл дверцу и извлек на свет плотно набитый деньгами пакет. Больше бы в него не поместилось — и дворецкий сразу понял, что нынешняя хозяйка не стала втайне забирать себе часть.

– Купюры в полном порядке, – констатировал он, выуживая из пакета зеленую пачку, – за десять лет с ними ничего не случилось.

– Даже лучше, чем золото, скупщика искать не надо, – пробормотала Анечка. – Поздравляю.

Виталий оглянулся на неё.

– Я очень благодарен вам за то, что впустили меня, помогли получить эти деньги. – Анечка лишь пожала плечами, мол «да любой сделал бы так же». – Теперь всё будет иначе. И я хочу поделиться с вами.

Виталий вытащил десяток пачек, оставив основную сумму в пакете. Очень щедро с его стороны, можно даже купить маленькую квартиру из вторичного фонда...

– Это вам, – произнёс он, и Анечка с благодарностью протянула руку — вот только дворецкий прижал пачки к себе. – Нет, это — вам, – кивнул он на пакет.

– Но это же... – Анечка окончательно растерялась, – Почему?!

– Мои старики всё еще живы, – пояснил Виталий с мягкой улыбкой. – Они примут меня, а этих денег с лихвой хватит нам троим. А у человека, который вас вырастил, как я понял, даже своего дома нет. Да и жизнь еще вся впереди.

Анечка прикусила губу, опустила голову, пряча навернувшиеся слёзы. Она никак не ожидала такой щедрости.

– Спасибо огромное, – произнесла она, спустя минуту. – Ваши родители ведь не решат, что вы эти деньги... присвоили?

– Нет, они знают, что я честный человек, – покачал головой Виталий. – Но мне совесть не позволяла сесть им на шею.

– В таком случае, давайте я вызову и оплачу вам такси, – предложила Анечка. – С подобной суммой лучше не расхаживать по городу. Езжайте сразу к ним... Хотите, дам вам новую рубашку и джинсы?

– Не злите мужа, – отказался Виталий. – Это же мои мать и отец. Они не осудят мой внешний вид, они будут счастливы, что я вернулся.

Анечка только кивнула.

Когда Виталий ушел, она прежде всего отправилась готовить обед — домашние дела всегда стояли на первом месте. Дэн не должен был догадаться, что она занимается чем-то еще помимо обеспечения его уюта. Но руки не слушались. Анечка застыла над разделочной доской, зажмурившись и глотая душившие её слёзы, а потом и вовсе опустилась на стул и разрыдалась, закрыв лицо ладонями. У нее никогда не было и не будет родителей, а единственный близкий человек уехал, чтобы больше не видеть, ведь теперь она — жена другого. И это полностью её вина, её амбиции, её паутина лжи, в которой Анечка сама же запуталась. Её тело готово сдаться Денису, её разум твердит, что она должна ему помочь — и только сердце обливается кровью от того, что она больше не принадлежит самой себе и своим чувствам.

Но долго плакать Анечка не привыкла. Быстро закончила с приготовлением обеда, убедилась, что в детской комнате не осталось никаких следов, включая отпечатков пальцев, привела себя в порядок, надела темные очки и вызвала такси. Конечно, целью поездки она назвала не определенный адрес, а городскую площадь — и уже оттуда направилась в крупное отделение банка.

А завершив свои дела, позаботилась об алиби и заглянула на центральный рынок. И там, нарочно не торопясь, принялась бродить среди рядов, будто бы высматривая товар получше — а на деле решая, что именно и для какого блюда купить. Неудивительно, что очень скоро Анечка увидела знакомую спину — и как можно тише последовала за Марком и его спутницей. Они как раз нырнули в павильон с крупами, и Анечка, прошмыгнув туда же и отвернувшись к противоположной витрине, изобразила крайне заинтересованного покупателя, время от времени краем глаза поглядывая на эту парочку.

– Какой у вас замечательный... помощник! – произнесла продавщица, передавая полный пакет и без того нагруженному сумками Марку. Она еще помнила свой промах и потому не хотела рисковать, определяя навскидку отношения покупателей.

– Это мой парень! – гордо отозвалась сопровождавшая Марка женщина, моментально хватая его под руку и прижимая к себе. Тот изобразил улыбку, и парочка вышла из павильона под пристальным взглядом Анечки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вдовушка действительно была хороша собой: стройная, подтянутая блондинка не старше тридцати пяти. Но всё равно это вызвало отчего-то ехидную усмешку. Как-то не верилось, что Марк по собственной воле стал бы жить с этой женщиной, послушно ходить за покупками и изображать счастливого влюбленного. А он, почувствовав чужое пристальное внимание, оглянулся по сторонам, заметил Анечку — и та взглядом подала ему знак, что хочет поговорить. Марк стрельнул глазами в сторону дальнего выхода с рынка. Спустя семь минут он сам объявился там, достал из кармана пачку сигарет и сунул одну из них в рот.