Условный разум (СИ)

               — Больше всего на свете ученые желают убедиться в том, что их привычные научные взгляды совпадают с представлениями выдуманных марсиан. Что, какими бы продвинутыми не были пришельцы, их возможности не должны противоречить законам природы, которые мы земляне установили или только собираемся установить. Мы разрешаем инопланетянам только что-то добавлять или уточнять к нашим взглядам.

               — Прежде чем выяснять с пришельцами такие тонкие вопросы, неплохо было бы их поймать и установить контакт. Нельзя договориться с кем бы то ни было, если он ничего не говорит в ответ, — я постарался вернуть Молниева на грешную землю из мира фантазий.

               — Это явно не наш случай. Артефакты, оставленные пришельцами — это и есть их ответ. Мы пытаемся понять явление Посещения с помощью установленных законов природы. А они подтверждают или опровергают наши попытки своими артефактами. Пусть молчаливый и косвенный, но диалог уже идет. Аналогией «крещения» стало бы разумное объяснение чудес «хармонского феномена» в терминах нашей науки. Таким образом, мы смогли бы ввести наших неуловимых инопланетян в круг наших понятий. То есть «крестить».

               — Но признай, что у вас пока это не получается.

               — Да, пока мы не можем этого сделать, — признал я. — Мы не способны даже решить, с разумным явлением мы имеем дело или естественным. Не хватает ума. Я рассчитывал, что смогу обнаружить чужой передатчик. Это был бы самый разумный и простой способ установить контакт. Но — ничего не вышло. Нет там передатчика. И это очень обидно.

               — Вот я и говорю, — не унимался Молниев, — если ваша наука не способна даже на такое решение, не пора ли начать применять методы исследований, отличные от естественнонаучных: магию, эзотерику или другие сверхъестественные подходы?

               Вот, когда я окончательно понял, что мне нужно как можно скорее очутиться в «Боржче» и принять пару стаканов виски без закуски. После Зоны участвовать в философских диспутах у меня не было сил.

               — Наверное, ты прав, дружище. Только я заниматься этим не буду. Пусть кто-нибудь другой. Я желаю ему успеха. Кстати, попробуй сам. У тебя получится. Напиши книгу про пришельцев призраков, она будет иметь успех у читателей.

               — Не попробуешь, даже если окончательно убедишься, что твой труд бессмысленный?

               — Когда пойму это, тогда и поговорим. Но ключевое слово здесь — «пойму».

               Молниев замолчал, наверное, попытался отыскать  в моих словах признаки того, что его слова произвели должное впечатление, и он заставил меня поверить в магию и эзотерику. Но довольно быстро понял, что сбить меня с толку у него не получилось.

               Я тотчас воспользовался заминкой, тепло попрощался с фантастом, и стремглав бросился в «Боржч». Лечиться.

В «Боржче»

               Народу в зале было немного. Я подошел к стойке бара. Эрнест посмотрел на меня с нескрываемым удивлением. За последние годы он научился безошибочно узнавать сталкеров, только что вернувшихся из Зоны. Глаза, наверное, у них тускнеют как-то по-особенному или наоборот, сверкают неестественно. А удивился он тому, что я — теоретик из Института рискнул своей жизнью и побывал в Зоне по собственной инициативе. Но долгое общение со сталкерами научили его тому, что есть вещи, которыми ему интересоваться не положено. Он молча налил мне порцию виски и пододвинул миску с орешками. Эрнест лучше других знал, что нужно сталкеру в первую очередь.

               — Погоди, Эрни, — сказал внезапно невесть откуда появившийся Шухарт. — Тащи целую бутылку и стакан побольше, русскому твои рюмочки без надобности. И запиши на мой счет.

               Эрнест довольно кивнул. Хороший клиент — хорошая новость.

               Я был рад тому, что Шухарт не бросил меня. Пить в одиночку было тоскливо. Не могу сказать, что мне нужен был собеседник, но то, что рядом сидел человек, который знал, что пью я не со скуки, а потому что у меня есть веская причина, чтобы поправить здоровье, для которого виски — самое лучшее лекарство.

               И вот я сделал хороший глоток, рассчитывая, что туман в моей голове исчезнет, и я смогу опять здраво мыслить. А подумать мне было о чем. Неудача с поиском передатчика практически разрушила стройную теорию инопланетного вмешательства в наши земные дела. И теперь нужно было начинать сначала, придумывать что-то другое.

               Шухарт плеснул мне в стакан следующую порцию виски. Я послушно выпил. Неужели мне и в самом деле придется заниматься эзотерикой и мистикой? А что тут возразишь? Если не останется другого выхода, стану метафизиком. Задачку все равно придется решать.