Условный рефлекс

– Дама будет салат. – Поправив края своего белого пиджака, Брендон опустился на сиденье напротив. Причем сделал это совершенно наглым образом – предварительно убрав её сумочку с места и взгромоздив ту на бортик у окна сзади разделяющего их полированного черного столика. – А мне, Говард, будь так любезен, принеси хорошо прожаренный стейк.

Что значит, дама будет салат?!

– Австралийская мраморная говядина с томатами и жгучим перцем чили. – Как мантру проговорил мужчина, а затем кивнул. – Блюдо уже почти готово.

– Спасибо.

Брендон невозмутимо ответил, невозмутимо удобнее устроился в кресле, невозмутимо сцепил пальцы в замок, устроив руки на своих коленях, а затем так же невозмутимо повернулся к окну. Он всерьез собирается быть таким невозмутимым?!

– Я не просила вас делать за меня заказ. – Решилась, наконец, ответить Натали, убедившись в том, что Говард действительно оставил их наедине.

Когда Брендон поднял на неё глаза, в них сверкнули уже такие привычные ей искры, не сулившие, к слову сказать, ничего хорошего. По крайней мере, для её холеного олимпийского спокойствия.

– Мужчину, если он мужчина не только на словах, никогда и ни о чем не нужно просить. – Вновь невозмутимость. – Он всегда знает о желаниях находящейся рядом с ним женщины.

Слово «желание» Брендон произнес с едва уловимым придыханием, как-то особенно выделяя его среди остальных. Сделал ли он это намеренно или же это вышло случайно, точно сказать было нельзя, хотя что-то подсказывало ей, что второй вариант достаточно сильно проигрывал в своей достоверности.

Еду принесли ровно через две минуты и сорок семь секунд – да, она считала. По крайней мере, это занятие помогало отвлечься от совершенно бесстыдных мыслей, бесновавшихся в голове, и заставить тело дрожать не так явно.

Отказываться от салата Натали не стала. Признаться, голодна она была ужасно. И, когда аромат свежих овощей и сладкого соуса добрался до ноздрей, её желудок не постыдился напомнить ей себе, заявив о своих нуждах на весь салон. Надеяться на то, что Брендон не услышал этого кошмара, не приходилось. Потому, как это было, по меньшей мере, глупо.

Некоторое время они ели практически в абсолютной тишине. Адонис, или, вернее сказать, теперь уже Астарот, и по совместительству её босс, внимательно смотрел новостной канал. Что-то о падениях на рынке акций и компаниях-лидерах – она особо не вникала и не запоминала, так как все её мысли, если говорить откровенно, были поглощены немного другим, пусть и совсем не экономическим, и не таким глобальным, но тоже кризисом. Её личным кризисом – предстоящими выходными.

Какими будут эти итальянские дни? Что её ждет? Справится ли она с проектом?

Последний вопрос, на самом деле, волновал её меньше, чем другие. Да, это было жутко неправильно, но что она могла поделать, если одно лишь присутствие Брендона Макгила упорно вытесняло собой всё остальное? И это «всё остальное» автоматически переходило в категорию «неважное».

Поняв, что ковыряется вилкой в тарелке, Натали перестала бесчинствовать, а затем осторожно подняла глаза на сидящего перед ней падшего ангела. Не обращая на неё совершенно никакого внимания, он сосредоточенно наблюдал за происходящим на экране, одновременно с этим жуя свой сочный стейк.

Господи, он даже жевал сексуально… как такое вообще возможно?!

– Это ведь вы порекомендовали меня Лорен, не так ли? – Вопрос сорвался с языка как-то сам собой. Она даже не собиралась задавать его, но поняла, что лучше уж озвучить внезапно посетившую её догадку, чем продолжать выискивать в этом мужчине его сексуальные привычки.

– С чего такие предположения? – Не отрывая глаз от телевизора, спросил он.

– Интуиция. – Брендон промолчал, всё так же не поворачивая к ней головы, поэтому Натали решила немного его подтолкнуть. – Так это были вы?

– Скажем так, я первым озвучил то, что нам обоим пришло в голову.

По совести говоря, совсем не такого ответа она ждала.

– Почему я? Почему не кто-то другой?

– Потому что никто другой не знает этот проект от первой и до последней строчки.

– Вы знаете, – такая оговорка показалась ей более, чем логичной.

– Не так, как вы, мисс Хейворт. – Сделав паузу, на этот раз Брендон посмотрел ей прямо в глаза. – Никто лучше самого художника никогда не поймет написанной им картины – её эмоциональной окрашенности и чувственности. Никто лучше него, даже самый превосходный копиист в мире, никогда не сможет воссоздать той подлинной красоты, которую передает оригинал. Никто и никогда не сможет дописать произведение лучше его создателя, какие бы идеальные и дорогие краски при этом не использовались. Точно так же, никто, поверьте мне, Натали, не сможет реализовать этот проект лучше вас. Вот, почему, я не порекомендовал Лорен никого другого.