Услышь мой голос во тьме (СИ)

— Коула? — медленно произнёс он, и память вдруг вернула его к ночной прогулке в городе. Бен отчётливо вспомнил этого диковинного паренька, которого отшвырнул Силой к барной стойке в порыве ревности. — Того неприятного типа из бара?

— Знаешь, он оказался весьма приятным типом. Мы встретились с ним около двух месяцев назад, и так вышло, что общаемся до сих пор. Он постоянно меня смешит, — Рей выдохнула, впадая в смятение, но решила, что это хороший ход — говорить о Коуле с Беном, очертить границу и поставить для себя точку, — а ещё говорит такие вещи… На днях он сказал мне, что я красивая. Знаю, это не что-то запредельное, но прежде мне никто этого не говорил.

— Я говорил тебе, — недовольно буркнул он в ответ.

— Ты сказал, что у меня красивая помада, — со смешком покачала головой.

«Ну, разумеется, дурень: подумать и сказать — это разные вещи», — отругал себя в мыслях Бен.

— А он мне так просто: «Ты красивая». Словно сделал вдох или шагнул. Словно действительно так и есть, — задумчиво проговорила, глядя в одну точку, но потом посмотрела ему в глаза: — А ты согласен с ним? По-твоему, я красивая?

— Да. Определённо. И я не только о том, что у тебя миловидное лицо.

— Это приятно, — тихо и смущённо ответила она с улыбкой.

— Это всего лишь правда.

Признательно кивнула ему и взялась за перо, желая закончить этот разговор и приступить к делу. Бен понимал, что после двух месяцев затишья между ними поздновато терзаться ревностью. Работа практически выпотрошила его, заставила забыть о личном. Было очевидно, что Рей долго не будет оставаться одна: «Разумеется. Чего ты ожидал? Что она в одно из занятий бросится тебе на шею? С какой, интересно, стати? У неё давно своя жизнь».

— Мы редко видимся. Скажи, будет ли у тебя на неделе хоть один свободный день? — спросил с надеждой.

— Нет.

«И всё? И никаких оправданий и объяснений?» — злость обожгла ему горло.

— Жаль. Потому что я бы хотел провести с тобой время не только за унылым чирканьем по пергаменту.

— У меня распланировано уже всё.

— С Коулом?

— С Коулом.

«Включи свою глупую голову: он — парень, который ей члены рисует шутки ради, а ты кто? Преподаватель каллиграфии! Звучит гордо и жалко. Ты достаточно опускал руки и медлил — только поэтому в шаге от проигрыша!»

— Ладно. Ничего. Однажды ты найдёшь время. Потому что я буду спрашивать, пока у тебя не встанет выбор застрелиться из бластера или пойти со мной куда-нибудь, — самонадеянно пробормотал Бен с лисьей ухмылкой.

«Как же ты хорош!» — пришло сию секунду в голову Рей, и она зажмурилась изо всех сил, проклиная себя за то, что у неё есть глаза. Два месяца она старательно отвлекала себя. И всё шло успешно. До этого мгновения. До этой проклятой ухмылки.

«Как же ты хорош!» — разлилось в его голове вязким эхом. Бен ощутил тревогу и поднял взгляд на Рей, подумав о том, что успел позабыть об этой странности в её присутствии, которой не находил объяснения.

— Извини, ты что-то сейчас сказала? — он надеялся, что её хотя бы в краску бросит, что он застанет её врасплох.

— Нет, — без лишних эмоций отозвалась она, — не знаю, что тебе сказать на это. Спрашивай, раз так хочется. Может, однажды и найду время.

Бен закипал от досады. Размеренно выдохнул, мысли в его голове укладывались в причудливый узор.

— Как, по-твоему, я хорош? — плутовато спросил он с невыносимой лёгкостью и молодецки улыбнулся, вперив в неё почерневший настырный взгляд неподвижных глаз. Щёки Рей моментально вспыхнули, рот изумлённо открылся, а тело напряглось. «Попалась!» — ликовало всё его существо.

— Что, прости? — нервный вздох. Рей изо всех сил старалась говорить спокойно. Старалась — и Бен ясно увидел эти неуклюжие потуги. — Шутишь?

— Ты мне скажи.

— Что я должна сказать? — её речь ускорилась, голос стал выше.

— То, что хочешь сказать.

— Я ничего не хочу тебе сказать, — она рассердилась, — и вернулась бы к занятию, если ты не против, — драный скрежет — под пером образовалась рваная дорожка. — Проклятье, — процедила сквозь зубы.