Услышь нас, Боже

(Я все думаю: далеко ли еще до Колона? До Кристобаля? До Аспинваля? И будет ли у нас возможность сойти на берег и купить спиртное? Сотрудники иммиграционного ведомства уже отбыли восвояси? Или открывают вторую бутылку?)

Кстати, где-то у мисс Николей было сказано, что начало работ по прокладке канала под руководством де Лессепса ознаменовало сезон грандиозных празднеств, особый блеск которым придала Сара Бернар, приехавшая из Парижа, чтобы выступить в панамском театре»; в то же время кое-кто из англичан, явно никогда не живших в Ливерпуле, имел наглость писать по прибытии в Панаму того периода, что «трудно найти на земле другое место, где было бы сосредоточено столько низости, подлости и болезней, столько физической и моральной скверны».

Собственно, этим все сказано – хотя, конечно, немало внимания уделено дальновидности и упорству, мастерству, предприимчивости и героизму последних строителей Панамского канала, что мы принимаем как должное, и la mordida, которая с нами всегда, вдобавок в книге есть сведения о работе канала, которых мы бы вообще никогда не узнали, даже при том, что вот прямо сейчас по нему и идем. Наши машины отключены и опечатаны. Наши матросы – возможно, поэтому старший механик торчит на палубе, разгоряченный и злой как черт, – подчиняются приказам лоцмана. И еще неизвестно, пройдем ли мы дальше, ведь плотные заросли водяных гиацинтов препятствуют навигации, и продраться сквозь них могут только специальные землечерпалки с поэтичным названием «Гиацинтовый флот». Наш добряк-капитан превратился на время в предмет декора, несмотря на его эполеты и бутылку «Мартеля»…