Услышать тебя

— Он один у меня и остался, — говорит Сергей, но, увидев, как у матери повлажнели глаза, прибавляет: — Куда я, туда и Дружок. Хоть я и неверующий, а там, в больнице, подумал, что сам бог мне его послал.

— Когда тебе на место-то надо?

— После обеда поеду. Генка со мной хотел, да куда-то пропал.

— На огороды к болоту ушел. За червями. Совсем мальчишка на рыбалке помешался. Другие парни в клуб на танцы, а он на озеро… Теперь у тебя дневать и ночевать будет.

— Боюсь, что у меня ему не понравится.

— Да он ждет не дождется, когда ты с ним на озеро поедешь!

— Братец мой последнее время балуется сетями, а у меня этот номер не пройдет.

— И я ему говорю, брось ты это дело… Давиться этой рыбой, что ли? Приятель у него, Васька Коба. Где-то сети достает…

— Воруют друг у друга. Один поставит, а другой подсмотрит и, улучив момент, сопрет. Обычное дело.

— Поговорил бы ты с ним. Тебя он послушается. Как уедут на мотороллере ночью, так я не сплю. Лодчонка-то у них резиновая, вся в заплатках. А будет с тобой — и мне спокойнее.

Сергей выходит в коридор и тут же возвращается с мешком. Вслед за ним проскальзывает в комнату Дружок. Виновато взглянув на Татьяну Андреевну, уходит в угол, тяжело вздохнув, ложится на половик и оттуда с интересом поглядывает то на хозяйку, то на Сергея.

Сергей вытряхивает из мешка капроновую сеть.

— Тридцатка. Поймают с такой снастью — и сразу штраф, — говорит он. — Вот что, мать, спрячь ее куда-нибудь подальше.

Мать запихивает сеть в мешок и выходит из комнаты. Дружок тут же вскакивает и подходит к Сергею. Пристально глядя в глаза, негромко повизгивает. От возбуждения задняя лапа дрожит, а черный нос морщится. Он уже давно почуял, что хозяин уезжает.

— Как же я без тебя… — гладит Сергей собаку по серебристой холке. — Конечно, возьму.

Дружок начинает радостно прыгать на грудь, стараясь лизнуть в лицо. С визга срывается на лай, но, когда возвращается Татьяна Андреевна, тут же замолкает и смиренно направляется в свой угол.

— С рассвета уже не находит себе места, — говорит мать. — Как это он всегда чувствует, когда ты уезжаешь? Ума не приложу.

Сергей не успел ответить: дверь распахнулась, и вошел Генка. Ростом он уже догнал Сергея, но плечи еще по-юношески узки, а большие руки нескладны. Генка в этом году на тройки закончил десятилетку и твердо решил пойти работать на тепловозоремонтный завод. В институт даже и документы не стал посылать. Сказал, что учиться ему до смерти надоело и он со своим другом Кобой решили поработать, а дальше видно будет: учиться можно и заочно. Впрочем, Генку почти никто из близких и не отговаривал. Отец сразу поддержал; Сергей, заочно окончивший университет, считал, что брат правильно поступает; мать, поохав и повздыхав, что сын отказывается от высшего образования, смирилась; лишь сестра прислала из Венгрии длинное письмо, в котором уговаривала брата поступить в институт. Генка это проникновенное письмо даже до конца не дочитал. Был он парнем упрямым, и уж если что вбил в голову — ничем не вышибешь.

— Навозных червяков наковырял у Трескуновых в огороде, — похвастался он. — Мам, дай поесть!

Голос у него срывался с баса на тенор, на лбу алело несколько прыщей. Свой разноцветный с сединой чуб Генка зачесывал набок. Черты лица у него крупные, выразительные, глаза синие. Две страсти было у Генки — это рыбалка и электричество. В кладовке стоял большой ящик, битком набитый разными электрическими приборами, проводами, выключателями. Вся улица обращалась к Генке за помощью, если у кого-нибудь выходил из строя утюг, электроплитка или перегорали пробки. И Генка с удовольствием ремонтировал. Ему даже из других домов приносили для починки электроприборы. Ковыряться в утюгах, патронах, выключателях он мог часами. Еще в девятом классе соорудил какую-то адскую машину, назначения которой так никто и не узнал, потому что, когда Генка включил ее в сеть, перегорели пробки не только в доме, но и на столбе. В результате вся улица оказалась без света. Пришлось вызывать дежурного монтера. Генка потом говорил, что он и сам бы поставил предохранители, да у него не было «когтей», чтобы залезть на столб.

— В прошлом году на Большом Иване я пять лещей огреб, — набив хлебом полный рот, сказал Генка.

— Сеткой? — поинтересовался Сергей.

— На удочку! Одного выволок на два с половиной килограмма. Мам, помнишь, батя еще взвешивал?

— Не помню, — ответила мать. — Чего тебе: картошки или макарон?

— Ты еще заливное из него приготовила, — напомнил Генка, — а Валерка чуть костью не подавился.

— Отвяжись, — отмахнулась мать. Она вывалила из кастрюли на сковородку макароны и поставила на огонь.

— Настоящий рыбак-спортсмен никогда не будет браконьерствовать, — сказал Сергей.

— Это верно, — подтвердил Генка. — Одно дело поймать большую рыбину на спиннинг или удочку, другое — в сетку.

— Я очень рад, что у меня такой сознательный брат, — прочувствованно сказал Сергей. — Ты будешь моим помощником. Я слышал, на Большом Иване пошаливают браконьеры.

— Я носом чую, где чужие сети стоят, — оживился Генка. — Мы с тобой их кошкой зацепим…