Услышать тебя...

— А мне? — Взгляд требовательный, ждущий.

— Тебе? — немного растерялся Сергей. — Понима­ешь, Наташка, она умная и скажет правду.

— А я глупая и ничего не понимаю... — Она засмея­лась, но глаза были серьезные и в них обида. — В твоем очерке об агрономе в одном абзаце то настоящее время, то прошедшее... И вообще, очерк не получился. Это ско­рее зарисовка.

— Черт возьми, а ты права, — пробормотал Сергей. Он не ожидал такой прыти от новой курьерши. Сергей и сам чувствовал, что очерк не получился, даже хотел переписать, но редактор поставил в номер.

 — Я побежала, — спохватилась она и, все так же прижимая листки и блокнот к груди, выскользнула из ка­бинета, а озадаченный Сергей подошел к окну и стал в стекло разглядывать свое отражение.

«Лицо как лицо, — с улыбкой подумал он. — Глупое, говорит... У влюбленных всегда лица глупые...»

Это была единственная церковь в городе, сохранив­шаяся после войны. Долгое время стояла она на травяни­стом холме, обшарпанная, иссеченная осколками, с крас­ным круглым куполом, напоминающим человеческую ма­кушку. На этой макушке росла высокая бледная трава. Она шевелилась на ветру, словно редкие волосы на пле­шивой голове. Недавно церковь восстановили, покрасили в белый цвет, а купол — в зеленый, и она теперь празд­нично возвышалась на высоком берегу Дятлинки, бли­стая позолоченными крестами. Вокруг церкви росли ста­рые березы, клены, липы. Деревья тоже пострадали от войны: один старый клен был расщеплен снарядом почти пополам, но каким-то чудом выжил и буйно разросся. По­калеченная береза —ей срезало осколком вершину— тоже выстояла и мощно выбросила по сторонам огром­ные ветви, которые скрывали ее уродство.

Сергей присел на каменную плиту со старославян­ской вязью и стал смотреть на дорогу.

Дождь давно кончился, но стоило залететь сюда лег­кому порыву ветра, как с деревьев сыпались крупные капли. Они щелкали по листьям, которых уже много ва­лялось под ногами, попадали и в Сергея. Дятлинка — ее хорошо было отсюда видно — вспучилась от дождей и катила свои пожелтевшие воды меж пологих берегов, за­росших рыже-зеленой травой. Иногда волны перехлестывали через деревянные мостки. По этим кладям Сергей ходил к своему другу Николаю Бутрехину. Отсюда и дом его виден. Из трубы дым идет. Артисты сейчас гастро­лируют по области. В этом году Николая наконец приняли в труппу и даже присвоили какую-то категорию. Те­перь Бутрехин больше не делает декорации, а сам играет на сцене. Осуществилась его мечта.

Сергей увидел Лену, когда она уже поднималась по заросшей рыжим бурьяном тропинке к церкви. Золоти­стые волосы вымахнули из-под косынки, и на них сверка­ли капли. Походка у нее легкая, стремительная. Корот­кий плащ, схваченный в талии тонким поясом, подчерки­вал стройную фигуру.

— К чему это, Сергей? — спросила она, глядя ему в глаза. — Не лучше ли сразу все прекратить? Я только поэтому и пришла. . ]

Глаза у нее сегодня невеселые. И смотрит на Сергея как-то растерянно. Он взял ее маленькие прохладные руки в свои ладони и тихонько сжал. Ветер обдал их дождевыми каплями, сорванными с ветвей. Под куполом церкви шуршали голуби. Низкие облака медленно плыли над Дятлинкой в ту сторону, где клубились дымчатые тучи.

— Я не мог не позвонить тебе, — сказал он.

— Лучше бы ты не звонил.

— Ты ведь знала, что я позвоню?

— Знала, — улыбнулась она. —Но нам не стоит встречаться, Сергей, потому что я знаю, чем все это кон­чится. ..

— Ты говоришь, как гадалка!

— Я тебе сегодня испорчу настроение.

— Ты пришла, и это главное, — сказал Сергей.

— И все-таки мне лучше уйти.

— Я знаю, почему у тебя такое похоронное настрое­ние — кладбище рядом... Пойдем отсюда? ..

Они спустились к мосту через Дятлинку. Обогнули огромную разлившуюся на дороге лужу и свернули на Старорусскую улицу. Деревянные дома потемнели от дождя, капли срывались с крыш и щелкали по лопухам. Старые липы и клены негромко шумели над головой, ро­няя листья.

— Мне нравится этот уголок, — сказала Лена. — Ле­том я приходила сюда загорать,.. Видишь серый камень? Я с него ершей ловила. Один раз поймала тридцать штук.

Сергей с улыбкой взглянул на нее:

— Я тоже люблю эту улицу. Говорят, ее хотят сне­сти, а на этом месте будет парк и лодочная станция.

— Жаль, — сказала Лена.

— В этом доме, — кивнул Сергей, — живет мой луч­ший друг.

— А у меня здесь нет друзей, — грустно произнесла Лена.

— Будут, — оптимистически заметил Сергей.

— Дождь, — сказала Лена и показала мокрую ла­донь.

Заструился мелкий невидимый дождь. Он чуть слыш­но зашуршал в листве, тропинка заблестела и стала скользкой. Увидев на пляже круглую крытую беседку, они спрятались там. Ветра не было, дождь стучал в ку­полообразную дощатую крышу, длинные блестящие струи, срываясь с нее, брызгали на высокую вздрагиваю­щую траву. С клена слетел большой мокрый лист и, тре­пыхаясь, опустился в беседку, будто тоже захотел ук­рыться от непогоды.